— Кроме этой группы, фрицев поблизости не видно.
— Гриша, — обратился комбат к Калугину, — остаёшься за меня, а мы с младшим лейтенантом перехватим немцев.
Когда оба танка на скорости двинулись наперерез уходящему отряду, там уже снова начался бой. Восемнадцатилетний десантник Иван Земцов тоже вначале не рискнул открыть огонь. Затем не выдержал. Из горящего танка несло запахом жженых тел, а мимо него торопливо шагали немецкие пулемётчики, прикрывающие отряд.
Возбуждённые удачным прорывом, двое солдат во главе с рослым фельдфебелем что-то обсуждали. На секунду остановились возле «тридцатьчетвёрки» иразглядели механика-водителя рядом с телом погибшего командира.
— Эй, русский, вылезай, — направив на механика ствол пулемёта, окликнул его фельдфебель. — Твоё место в танке, а ты зарылся в снег.
Двое немцев подбежали к сержанту и, подталкивая прикладами, подвели к фельдфебелю.
— Сколько у вас «панцеров»? — спросил он.
— Не понимаю…
Немец ударил его штыком в ногу.
— Теперь понимаешь?
— Десять… десять танков.
Но времени для допроса не оставалось, и фельдфебель приказал помощникам:
— Бросьте его поближе к огню, пусть немного погреется.
Красноармеец Ваня Земцов не мог поверить, что товарища сейчас сожгут живьём. Освещённое бликами огня лицо рослого фельдфебеля казалось жутким видением — он то улыбался, то тень пересекала рот, и тогда оскал делался страшным, словно у мертвеца.
Кричал механик-водитель, которого кололи штыками, подталкивая в клубящееся пламя. Он хватался изрезанными пальцами за лезвия, ощущая нестерпимый жар горящей солярки. Ване Земцову не приходилось до сегодняшнего дня убивать врагов, он был призван в армию всего пару месяцев назад.
— Фашисты, суки! Вы что делаете?
Матерясь и что-то бессвязно выкрикивая, Земцов стрелял в фельдфебеля. Автомат бился в его руках, но пули летели вразброс. Жуткое лицо повернулось в сторону десантника, ствол пулемёта приподнялся. Лязгнул затвор, в диске ППШ закончились патроны. Иван Земцов на секунду растерялся.
Фельдфебель сделал шаг, второй и опустился на колени — пуля пробила ему грудь. Оба помощника бросили механика на снег и пятились прочь от русского призрака, такого же громадного и страшного, как их фельдфебель. Земцов выдернул винтовку из рук одного из солдат и ударил его штыком в живот. Второй немец исчез в темноте. Ваня ринулся было за ним, но его позвал механик, пытавшийся отползти от горевшего танка. Он стонал от боли, на нём тлела телогрейка, дымились сапоги.
— Помоги, браток, пока совсем не испёкся. Ноги отказали, и руки штыками изрезаны.