Созданные по распоряжению герцога Йоркского противопожарные полосы вдоль Флит-стрит и воды самой реки должны были остановить огонь, но безудержный ветер с востока, словно на крыльях, перенес пламя на противоположный берег реки Флит, и пожар, в считанные минуты слизавший ее деревянные верфи, продолжил свой опустошающий путь, неумолимо приближаясь к Тауэру.
Не желая подрываться на внушительных запасах собственного пороха, солдаты из крепостного гарнизона взорвали огромную площадь близлежащих к Тауэру зданий, создав столь обширную противопожарную полосу, что огонь, наконец-таки, был вынужден остановиться. Лондонцы сделали все, что смогли. Теперь им оставалось лишь молиться, чтобы ярость восточного ветра не перенесла пламя через последнее препятствие, как сделала это раньше, переправив его через Флит.
Величественную и ужасающую картину Большого Лондонского пожара, сравнимую, пожалуй, лишь с сожжением Содома или последним днем Помпеи, на заре 5 сентября 1666 года с высокого холма к югу от Лондона наблюдали три весьма странные фигуры. Издалека они могли показаться тусклыми, на фоне гибнущего в огне города, столбиками пламени, но вблизи они приобретали явственные человеческие очертания: крылатая женская тень с огненными волосами и два пылающих мужских силуэта немыми призраками взирали с вершины холма на сокрытый от небес дымными тучами Лондон.
Будто троица судей возвышались они над обреченным городом, и вдруг, одна из мужских теней медленно вытянула перед собой ладонь с покоившейся на ней маленькой черно-белой жемчужиной.
— Думаешь это действительно возможно? — спросил у него второй призрак голосом напоминающим треск сухих ветвей в костре.
— Если часто падаешь вниз и взмываешь ввысь, — отозвался первый столь же трескучим голосом, — рано или поздно научишься летать.
И лишь проговорил он это, как уже в следующий миг, жемчужина, чудесным образом очистившись от черноты и став абсолютно белой, скользнула между огненными пальцами державшего ее призрака и мягко упала в покрывающую холм траву.
Призраки вынесли свои вердикт. Маргарита обняла своими крылами, стоявшие по обе стороны от нее души Люсьена и Люциуса, и все трое растворились в легкую белую дымку, вскоре развеянную резко изменившим направление ветром. Одновременно с этим разверзлись и тучи над городом, впервые за четыре дня подарив ему яркий солнечный луч, осветивший пепелище на коем суждено быть построенным уже новому Лондону.
По окончании пожара его величеством королем Англии, Шотландии и Ирландии Карлом II Стюартом для оценки причиненного огнем ущерба были назначены особые инспектора. И принесенные ими сведения оказались поистине ужасными: четыре моста, более 40 конюшен, 87 церквей и 13000 домов, не говоря уже о ратуше, королевской бирже, десятках банков и множестве других, — важных не только для города, но и для королевства в целом, — зданий были превращены пламенем в пепел. Однако даже среди столь внушительного списка горьких известий нашлось одно, заставившее Карла вздохнуть с некоторым облегчением — в огне, нещадно уничтожавшем строения, погибло только восемь человек. Впрочем, и здесь нашлась ложка дегтя, ибо накануне зимы тысячи лондонцев остались без крова.