«Ах, ах! Красива ты, но та ли это красота,
Коль ни очаровать, ни удержать не может?
А жажда нравиться тебя я вижу так и гложет».
Актер на сцене пояснил:
— Девичьим голоском к ней обращалась змейка та.
А шепот продолжался:
«Вот то ли дело я! Стройна, изящна и легка».
— Змея сказала, похваляясь, — снова вмешался один из артистов на сцене.
«Погляди!
Какие линии, какой изгиб! И речь моя сладка
Не то что у тебя».
— Внушала ей она.
«Но подойди,
В глаза мне посмотри.
Ну как?
Подобны небосводу: все чаруют — только так».
Стоило змеиному шепоту умолкнуть, как один из поясняющих актеров вышел на середину сцены и сопровождаемый меняющимися за его спиной изображениями проговорил:
«Коварно извиваясь, змея соблазняла,
Дыханье затая, ей девушка внимала,
Все слаще змея шептать продолжала,
Змейкой восхищаться девица стала».
Портрет девушки, состоявший из одних только человеческих теней, вдруг ожил и на полотне в унисон новому женскому голосу зашевелились губы:
«Какая шкурка гладкая у вас!
На солнышке блестит и радует глаз.
Такой как вы я б стать хотела. Ах!
Я в золотых купалась бы лучах,
Всех на деревне покорила б в раз.
Как жаль что невозможно это! Тот же час,
На вашу шкурку красу обыденную б обменяла
И только краше бы от этого я стала».
У зрителей захватило дух, когда при последних словах на черно-белом изображении девушки отчетливо прочиталась грусть. Но спектакль продолжался и вновь раздался шепот:
«Возможно все! Тебя я научу».
— Обрадовано змейка отвечала.
«Ты только трижды прокричи: «Хочу».
— И не задумавшись, девица закричала:
«Хочу! Хочу! Хочу!»
— Да только лишь глупышка замолчала,
Как в тот же миг сама змеею стала,
— закончил сценку один из актеров с подмостков, а другой, обращаясь к без того все видевшим за его спиной зрителям, добавил:
— А та, что прежде виделась змеей
Девицей обернулася красивей первой
И нежно ей сказала:
«Ты меня прости,
Пришлось тебя вкруг пальца обвести,
Дабы самой змеей не оставаться
Проклятье таково; и нам с ним не тягаться».
На полотне необычайно красиво и почти неуловимо для взгляда произошло описанное артистом превращение и, хотя по сути змея с чуть изменившимся в чертах женским портретом всего лишь поменялись местами и голосами, зрители громко и восторженно вздохнули и заулыбались. Им показалось забавным, что теперь змеиный шепот раздавался из по-прежнему шевелившихся в согласии со словами губ девушки. А чистый девичий голосок донесся до них уже из уст змеи:
«О чем ты?»
— Мило удивилась та в ответ.
«Я счастлива, претензий к тебе нет.
Но мне не терпится красою похваляться,
Давай-ка мы с тобой прощаться».