Возвращаясь в Собор святого Павла сквозь многолюдные кварталы города, архидьякон имел возможность лично убедиться в правоте Мортимера: имя Люциус Флам теперь упоминалось только вместе с пришедшимся лондонцам по вкусу прозвищем. «Падший ангел» — слышалось отовсюду; и два этих слова неприятно резали слух без того не спокойного священника, ускорявшего шаг каждый раз, когда они до него доносились.
В весьма нерадостном расположении духа добрел Люциус до Собора, а поднявшись в свою келью, он сразу же уселся за письменный стол и в глубокой задумчивости стал перекатывать в руке два перламутровых шарика — жемчужины, из того самого кошелька, что был подобран им после смерти барона Анкепа.
«В тот день я решил лгать и притворяться», — вспоминал архидьякон, — «но тогда все только начиналось, а сейчас… я стою на грани. И виною тому не угрызения совести, не приближение полиции к разгадке моей тайны, не собственные мои оплошности и теперь даже не „Отверженные“ (коих я считал едва ли ни главной угрозой), а всего лишь слухи».
Люциус вздохнул.
«Пожалуй, не стоило с этим затягивать», — подумал он; и, уронив белую жемчужину обратно в кошелек, с решительным видом сжал в кулаке черную: «Я должен встретиться с Бэкингемом».
***
Люциус решил начать поиски герцога Бэкингема с визита к миссис Барбаре Палмер, в обществе которой впервые с ним встретился, однако прежде чем отправиться в Сент-Джеймский дворец, где последнее время жила королевская фаворитка, архидьякону довелось пообщаться с другой женщиной — Жанной Обклэр.
Девушка пришла в Собор, как оказалось с тем, чтобы объясниться по поводу своего признания; и разговор она начала весьма показательно.
— Люциус, — назвала она по имени того, кто раньше именовался ею только святым отцом. — Две недели назад я созналась вам в чувствах, которые долгое время переполняли меня мучительным на душе грузом. И я не жалею, что, наконец, дала им выход, но… одному богу известно сколько раз я проклинала себя за слабость заставившую меня в тот день убежать.
Девушка на мгновение прервалась и глубоко вздохнула, чтобы справиться с волнением.
— Тогда я лишилась вашего ответа, — продолжила она, — и обрекла себя на муку едва ли не большую чем все те, что я испытывала ранее; но сегодня, — Жанна подняла взгляд смущенных глаз на архидьякона, — я хочу все исправить… и готова повторить свое признание, чтобы на сей раз…