Люциус вздрогнул, словно сказанное ему было проклятием или приговором; и в тот же миг Маргарита мягко тронула его за плечо.
— Оставь ее! Есть женщина, которой больше нужен ты, — в своей обычной манере проговорила она.
А архидьякон, раздраженно бросив…
— Надеюсь это миссис Палмер.
…вышел из Собора и, усевшись в экипаж, громко приказал кучеру:
— В Сент-Джеймский дворец!
***
Жанна Обклэр, заполняя опустевшие душу и сердце гневом, возвращалась в дом при пекарнях на Пудинг-лейн. Она на ходу укоряла себя, сама не зная за что, и одновременно с этим кляла «падшего святошу», своим тихим ворчанием привлекая к себе внимание прохожих.
— Оглядитесь вокруг… — шептала она, вспоминая простодушный совет архидьякона и в самом деле осматриваясь — …вы обязательно увидите того, чьи чувства обещают вам истинное счастье.
Но никто не решался лишний раз даже взглянуть на искрящую яростью красавицу, и сердце Жанны сжималось, словно продолжая душить еще живую на что-то надежду. Девушка шла вперед и, с каждым шагом терзаясь все больше, отмечала на лицах встречных людей только равнодушие или в лучшем случае удивление; впрочем, и то было без тени интереса в глазах. Казалось, будто на многие мили вокруг погасли все чувства кроме ее собственной боли и отчаяния. Но это было не так: напротив хлебопекарен Томаса Фаринера, Жанну, как обычно с нетерпением, ждал Кристофер. Вот только никогда прежде девушка даже не замечала этого скромно стоявшего на другой стороне улицы человека, а сегодня… она безошибочно угадала на его лице то, что какие-то четверть часа назад потеряла сама.
Жанна, призадумавшись, остановилась, не зная на что решиться и вдруг быстрым шагом пересекла улицу.
— Вы хотите мне что-то сказать, сударь? — обратилась она к оторопевшему от такой неожиданности Кристоферу.
— Мисс?.. — только и сумел выдавить из себя молодой человек, делая вид, словно не понимает, почему к нему обратились с таким странным вопросом.
Жанна пожала плечиками:
— Как знаете, — сказала она; и, развернувшись, двинулась к воротам пекарен.
Однако Кристофер, как бы робок и нерешителен он ни был, понимал, что подобного шанса ему больше не представится. Он бросился за уходившей девушкой и окликом: «Жанна, постойте», заставив ее обернуться, сжал в руках обе ладошки своей избранницы и, глядя ей прямо в глаза, наконец, признался:
— Через улицу от вас или у ваших ног, я хочу быть с вами. Видеть вас! Слышать вас! Чувствовать, как замирает при виде вас сердце! Как сжимается все внутри, когда вы улыбаетесь или смеетесь! Я… я люблю вас, Жанна.