«Когда мы, в детстве, играли в „войнушку“», — говорил мой сотрудник, — «мы чувствовали опаску и волнение, крадучись двигаясь у „вражеского“ забора; могли пораниться, перепрыгивая через овраг; ощущали ожоги крапивы и уколы шиповника, прячась в траве и кустах. У нас была только одна попытка и она могла окончится неудачей, а переиграть было невозможно, ведь каждая новая игра предлагала совсем непохожую на предыдущую ситуацию. Именно поэтому порой мы ощущали укол почти настоящей физической боли, когда нас „подстрелили“ и испытывали на себе всю непоправимость того факта, что мы выбыли из игры. В наших детских играх были реальными ощущения, чувства, эмоции; было реальным окружение, процесс и даже результат был относительно реален. Только средство, которым это достигалось было несовсем реальным — этим средством было наше воображение. Оно компенсировало почти все то, что реальным, в силу определенных причин, быть не могло».
И вот одаренный инженер-программист моего отдела задался целью создать такую виртуальную реальность, в которой реальным было бы все, включая то, что привнесет туда воображение пользователя. Он хотел написать такую программу, которая бы для создания эдакой глобальной виртуальной галлюцинации использовала неисчерпаемые ресурсы человеческой мысли. Для этого он заказал у технологов нашего столичного подразделения маску особой, им самим спроектированной, конструкции и написал очень сложную программу. Его «Маска» успешно дошла до стадии тестирования, первый тест имел огромный успех — это было научным прорывом; но на втором этапе тестирования произошел, — надо отметить, на этой части своего рассказа руководитель отдела разработок НПО «Технология» заметно замялся; было видно, что ему неприятно говорить об этом, но, раз начав, был вынужден продолжить, — небольшой инцидент и сейчас проект «Alter Ego» заморожен.
После своей заминки на неприятном моменте, мой собеседник довольно резко закончил свое повествование, но мне, само собой, было интересно услышать подробности.
— Вы можете рассказать мне об этом проекте подробнее? — не ища обходных путей, в лоб спросил я.
Руководитель отдела почесал подбородок.
— Проект заморожен, а не засекречен, — наконец ответил он, — так что, по-видимому, да. Но не сейчас. Поймите меня правильно, рассказ займет достаточно много времени, а мне нужно работать.
— Что ж, не стану навязываться, нехотя согласился я. — Встретимся тогда, когда вам будет удобно.
Разговор, казалось, был на этом завершен, однако я не спешил уходить и даже не стал подниматься со стула, я ждал и скоро мой собеседник понял, что жду я от него той фразы, которую он, наконец, произнес: