Я пытался написать родителям ответное письмо. Я долго подбирал слова, но так и не сумел подобрать нужные. В конце концов, решив, что «поздравляю» будет достаточно, я запечатал конверт и опустил его в почтовый ящик. Фотографию брата я приклеил скотчем на стену над кроватью. И каждую ночь, каждую длинную ночь, в которую я ворочался часами прежде чем погрузиться в сон, маленький улыбающийся Сэми смотрел на меня.
Мои сны — тревожные и обрывочные. Мои желания — невнятные и пустые. Я сам словно пустой и бесплотный. Не было ничего, чтобы заражало меня, волновало меня, увлекало меня. Ни одна идея, ни одна мысль, ни одно мечтание, ни одна амбиция — ничего не красовалось передо мной, ничего не служило спасительным маяком для моей заблудшей души. Жизнь, вселенная, мир вокруг меня — все словно потеряло форму и ценность, все словно сжалось до одной единственной точки, такой мелкой, что как бы не пытался я ее рассмотреть — ничего не выходило. Я блуждал в лабиринте собственного ада, вновь и вновь застревал в одних и тех же проходах, мерил шагами одни и те же коридоры, бился в одни и те же закрытые двери. Как слепец я тщетно напрягал свои немощные глаза, чтобы увидеть предмет, но не думал, даже не догадывался протянуть к нему руку. Я как загнанный зверь не покидал уготованный мне угол и лишь бился головой о стену, не смея встать или просто повернуться.
Каждый учебный день давался мне с трудом. Я скучал на уроках — даже тех, что раньше меня увлекали. Какая разница кто мы, из чего мы состоим и что нам предшествовало, если я не могу ответить на главные для меня вопросы — зачем я тут? Кто я такой? Одиночество, это щемящее, холодное чувство, до озноба пробирающее тебя, оно не покидало меня ни на секунду. И хоть я давно принял свою отдельность, свою отделенность, свое одиночество — я нее не мог принять то, что это одиночество со мной никто не может разделить даже кратким душевным разговором.
Я страшно скучал по Рику. Каждое утро, я как сумасшедший бежал к почтовому ящику в надежде увидеть конверт от него, вскрыть написанное им письмо, прочитать написанные им слова. Я дергал синюю дверцу почтового ящика, краска лупилась у меня под пальцами, сыпалась синим снегом вниз, на дощатый пол, царапала подушечки моих пальцев. Скрип, предшествующий открытию дверцы, словно звонок в дверь. Ты знаешь, что есть шанс увидеть за дверью того, кого ты ждешь, а есть и другой шанс — увидеть пустоту и услышать топот — так убегают мальчишки-хулиганы.
Я просовывал руку в ящик и каждый день, каждый день, мои пальцы касались лишь холодных металлических стенок. Я вдруг очень ясно понял насколько ничтожно все то, что не дает мне рассыпаться на куски. Нет никакого остова, фундамента — моя личность всего лишь набор хаотично нагроможденных настроений и влияний. Словно шарик, отпущенный ребенком города, я болтался по ветру, не имея ни конечной цели, ни плана, застревая то тут, то там, смотря куда меня закинет, до тех пор, пока я наконец не сдуюсь или не лопну, наткнувшись на острый угол.