Мой Рик сейчас валялся на койке, руки его тонкие — не двигаются. Лицо его живое — мертвое. Мечты его — вдребезги об асфальт.
Вот так вот бывает. Я пялился в потолок, на белой поверхности которого происходило все то, что должно было произойти. Каждый кадр жизни, каждое мгновение ближайших нескольких дней. Я видел стекающие капли крови, я видел заснеженную дорогу. Я видел всех вас, каждого из вас, я видел ваши души — жалкие и трусливые. Я видел вас, не смеющих знать. Я видел все то, что Рик уже никогда бы не увидел. Его губы, те самые, которые еще недавно касались моих — они больше никого не коснуться. И сердце его, еще недавно пылавшее страстью к жизни — она чахнет под бледной умирающей кожей. Не было смысла, никакого, никакого смысла не было делать что-то другое, что-то отличное от того, что разыгрывалось перед моими глазами. Это вам есть за что держаться. У вас есть ваши фантомные желания и страсти. У вас есть ваши мнимые вещи. Между мной и вами — пропасть. И черт подери, вот тут я благодарен вашему Богу, Богу моих родителей за то, что он разверзнул ее с такой страстью и мощью, что ни я, ни вы, никогда не сможем дотянуться хотя бы до кончиков пальцев друг друга, нет, больше — мы никогда не сможем увидеть друг друга, даже если будет смотреть друга на друга в упор.
Дома меня никто не ждал. Дома они отрабатывали свой второй шанс. Довольные, их раскормленные лица, они скривились, их перекосило, так что глаза — мелкие и забитые — стали больше, а рты — широкие и уродливые вытянулись в трубочку. Мать, она сразу дернулась к телефону. Инстинктивно. Она метнулась к телефону, висевшему на стене, едва не снеся ползающего по полу Сэми. Отец, отъевший себе за праздники еще большее пузо, кряхтя оторвал свою задницу от дивана. Маленький Сэми остановился и с интересом посмотрел на меня. Он узнал меня — мой маленький брат Сэми. Я сам узнал себя. Мои глаза смотрели на меня. И мои ручки теребили мою штанину. Я наклонился и взял Сэми на руки. Я взял себя на руки.
«Вымой сперва руки, Кони» — мать, раздраженная, с трясущимся подбородком.
«Кони, директор, конечно не прав, что вот так, без предупреждения…» — отец выхватил Сэми из моих рук.
«Я не понимаю за что мы платим деньги!» — возмущалась мать. Отец осуждающе мотал своей головой.
«Я просто решил провести выходные дома…» — я подмигнул маленькому Сэми, я подмигнул себе.
«Отлично! — отец хлопнул меня по плечу, — но это не отменяет того, что директор должен был предупредить нас, согласовать с нами, в конце концов, а не отпускать тебя одного. Ты вообще как добрался?»