— Я не колеблясь буду рекомендовать ваши услуги, — продолжил Рис.
— Это очень любезно, мистер Уинтерборн. Однако боюсь мой медицинский кабинет закроется к концу месяца.
Её тон был будничным, но глаза помрачнели.
— Могу ли я спросить почему?
— Пациентов немного, и они редко приходят. Люди боятся, что женщина не обладает ни физической выносливостью, ни сообразительностью, чтобы заниматься медицинской практикой, — её губы изогнулись в невесёлой улыбке. — Мне даже однажды сказали, что женщины не в состоянии держать язык за зубами и, следовательно, такой доктор будет постоянно нарушать врачебную тайну.
— Я знаю всё о предубеждениях, — сказал тихо Рис. — Единственное средство в борьбе с ними — доказать, что они ошибочны.
— Да. — Но её взгляд стал отсутствующим, и она отошла, занявшись расстановкой материалов на подносе.
— Насколько вы хороши? — задал вопрос Рис.
Она напряглась и бросила на него взгляд через плечо.
— Извините?
— Отрекомендуйте себя мне, — просто сказал он.
Гибсон повернулась к нему лицом, задумчиво хмурясь.
— Пока я работала медсестрой в хирургии в больнице святого Томаса, я брала частные уроки, чтобы получить аттестат в области анатомии, физиологии и химии. В Сарбонне, в течение двух лет, я получала знаки отличия в области анатомии и высшую оценку по акушерству в течение трёх. Ещё я недолгое время проходила обучение у сэра Джозефа Листера, он учил меня своим методам в антисептической хирургии. Короче говоря, я очень хороша. Я бы могла помочь большому количеству людей, учитывая… — она замолкла, увидев, что Рис вытаскивает карточку из кошелька.
Он протянул её ей.
— Приходите с этим в Универмаг в понедельник строго к девяти утра. Спросите миссис Фернсби.
— Могу я узнать зачем? — глаза доктора расширились.
— Я держу в штате врача на полной ставке, следить за здоровьем тысячи работников универмага. Он эксцентричный старичок, но хороший человек. Доктор Хэвлок должен дать согласие на то, чтобы вас нанять, но не думаю, что он будет возражать. Помимо прочего ему нужен кто-то в помощь по акушерскому делу, это занимает часы, и он говорит, сам процесс плохо влияет на его ревматизм. Если вы готовы…
— Да. Я буду. Спасибо. Да, — доктор Гибсон стискивала карточку побелевшими пальцами. — Я буду в понедельник утром, — её лицо пересекла удивлённая усмешка. — Хотя этот день не стал счастливым для вас, мистер Уинтерборн, кажется, он стал удачным для меня.