Их тайный посыл я понял, мол референдум о независимости был, так, что угрозы потерять территории они не видели. А через пятнадцать лет либо ишак сдохнет, либо эмир. И решать проблемы будут уже не они. Из первоначального текста соглашения убрали единую рублевую зону. Так что каждый получил если и не то, чего хотел добиться, то почти.
Меня грызло чувство глубокой неудовлетворенности от совершаемого безобразия, но как писал классик: "смешались в кучу кони, люди…пушки?" Так и у меня захлестнувшая текучка этих суток, отсутствие полного понимания кто я и как здесь очутился, смутного ощущения, что все это мне откуд-то знакомо, как давно состоявшееся, не давали, остановиться, подумать, встать над ситуацией и трезво оценить обстановку и смысл совершаемого.
— Вот и все, — произнес Кравчук, нарисовав размашистую роспись под текстом соглашения и с энтузиазмом воскликнул, — а давайте Бушу позвоним, сообщим новости, а потом по сто грамм, отметить такое событие сам бог велел![2]
— Тебе, что… заплатили за развал Союза…. награду спешишь получить? — глумливо поинтересовался я.
— Ты Борис, за словами следи, — процедил Кравчук.
Шушкевич согласно закивал головой.
— А то что? — приподнял я бровь, — наплюешь мне яда в рюмку? Войну объявишь? Лично я не вижу ни повода для радости, ни тем более стремления докладывать в Вашингтонский обком! Приеду к себе, ратифицируем соглашение, вот тогда по линии МИД и уведомим ООН, а вы можете бежать докладать, понимаешь!
— Борис Николаевич! Приглашенные журналисты ждут интервью! Такое знаменательное событие, рождение СНГ! — лицемерно воскликнул Шушкевич.
— Вот и идите нах… знаменуйте, празднуйте и ин-тер-вью-ируйте, — по слогам еле выговорил я, — у меня еще непростой разговор с Горбачевым предстоит!
Ранним утром, девятого декабря, к резиденции в Вискулях подъехали автомобили для отправки дорогих гостей. От щедрот Белорусской стороны для меня выделили представительский лимузин "Чайку", в которой разместился я с Коржаковым, для остальных членов моей команды подогнали несколько Волг из совминовского гаража.
Переезд — перелет прошел спокойно и уже в 9.00 утра мой самолет приземлился в аэропорту Шеремьтьево. Авиалайнер подрулил к площадке, на которой стоял ряд автомобилей, и выстроились встречающие. Возле трапа самолета меня ожидали Илюшин и Силаев, притоптывая то ли от нетерпения, то ли от холода.
* * *
Не успел я спуститься по трапу, как был атакован Илюшиным.
— Борис Николаевич, вас в Кремле ждет Горбачев, просил, как приземлитесь, срочно подъехать к нему.
Я повернулся к Бурбулису — езжайте с Шохиным в правительство, я потом подъеду, — и пригласив Коржакова, направился к правительственной "Чайке".