— Как ни суди и как не ряди, а у Пожинаева другого выхода не было, — махнул рукой командир полка Сутягин, прекращая прения, — такова она военная планида — или "грудь в крестах…"
— "Или голова в кустах", — завершил пословицу особист, — причем если бандиты не оторвут, то свои умельцы открутят.
— Угу, комбат погиб, батальон еле вырвался из Грозного под командой начштаба и тут же Соколов чуть под статью загремел, — поддакнул особисту заместитель командира батальона по работе с личным составом, — хорошо, президент лично вмешался, поправил ситуацию.
— Причем кардинально так, — кивнул тот в ответ, — поправил.
— О, какие люди, — вскочил командир второго батальона, увидев входящего в Ленкомнату Соколова и в оперативно скомандовал, — Товарищи офицеры!
Гремя стульями офицеры уважительно встали, приветствуя товарища, хлопая по плечам и освобождая проход к столу.
— Садись Сан Саныч, только тебя ждем, — пригласил комбата за стол Сутягин, — приступим. Все взяли посуду? — комполка обвел взглядом сидящих, — предлагаю тост: За настоящего офицера!
Полковник стукнул краем эмалированной кружки по стакану Соколова, в два глотка выпил содержимое и, ухватив бутерброд со шпротиной, откусил кусок, невольно передернувшись от запаха спирта.
Побренчав стаканами и кружками, передавая друг другу "чок", офицеры стоя выпили по первой и уселись по местам.
Соколов сел на место, держа в кулаке стакан с не тронутой водкой.
— Ты выпей, — участливо сказал начмед, — попустит немного, а то надорвешься.
Начальник штаба медленно выцедил водку и осторожно поставил стакан на стол.
— Спасибо ребята, только… не радостно мне.
— А мы рады видеть тебя в живых, и за это сейчас выпьем, — набычился комбат два разливая водку. И за тех кто не с нами выпьем тоже!
После того как выпили по второй, и разлили по новой, Соколов встал и дождавшись тишины произнес третий, традиционный в среде военных тост: "За тех кого уже нет! За солдат и офицеров. Выпьем за комбата! Я сегодня услышал как бойцы в курилке вспоминали его называя между собой "батяня". За комбата-батяню!
Офицеры молча поднялись и выпили не чокаясь по третьей. Немного постояв в тишине, снова расселись.
— Я в отпуске в Москве на бардовском концерте был, — прервал тишину капитан Лоскутов, сидящий на противоположном конце стола, — песня одна прямо в душу запала, Виктор Третьяков исполнитель. Это надо слышать, — смешался капитан, беря в руки гитару и негромким речитативом с легкой хрипотцой запел:
Петь мне сегодня — не то, чтобы лень,
А просто мне петь — нечем…
Связки вразнос, и лежит на душе