— Кого ждем, Геннадий Эдуардович? — обрадовался я, узрев мальчика для битья. — Заходи, нечего стену подпирать. У нас сегодня много работы.
Я посторонился, пропуская Бурбулиса в комнату, закрыл дверь и подошел к столу.
— Борис Николаевич, Шушкевич приглашает на завтрак к девяти часам, — скороговоркой проговорил Бурбулис, удивленно разглядывая разбросанные и почерканные листы оставленного им документа.
— Завтрак это хорошо, но пока есть время, вам с Шахраем надо поработать над моими правками. Держи Геннадий, — произнес я, собирая листы в неровную стопку и протягивая Бурбулису текст соглашения. — Ты мне скажи, откуда эта галиматья взялась?
— Борис Николаевич! — демонстративно обиделся Бурбулис, — мы этот текст, вчера вылизывали вместе с Гайдаром, Козыревым и нашими Белорусскими и Украинскими друзьями.
— Это штаа, после моего ухода вчера вы еще что-то вылизывали? — опешил я.
— Да что вы, целый день работали! Текст соглашения уже одобрили Кравчук и Шушкевич, осталось только официальная часть — церемония торжественного подписания! А вы тут с правками, и как быть? Неудобно перед ними!
— Неудобно на потолке спать, понимашь, сам знаешь почему! За целый день два предложения умных не придумали. Скажешь, что это черновик, мол, ждем от них предложений и правок. Ты почитай, пока, почитай, проникнись духом, осознай и Шахраю доведи, что мои правки не обсуждаются, — усмехнулся я. — Вами не обсуждаются, а с коллегами я сам пободаюсь! Иди давай, изучай, встретимся в столовой.
— Привет честной компании! — отвратительно оживленным голосом поздоровался я, вваливаясь в банкетный зал.
Завтрак он такой — завтрак. Ничем не отличается от ужина, опять икра, румяные поросята. Клонирую они их что ли, поросят этих. Нарезки мясные, языки говяжьи, рыба всех сортов.
Смотрю, мои коллеги причащаются, болеют страдальцы. Я на удивление чувствую себя отлично, как будто и не пил.
Я грузно уселся за стол, официант из-за плеча ловко метнул передо мной тарелку с яичницей.
"О, яишенка, аж в ладонь толщиной".
Бурбулис наполнил стопку рядом со мной и свою не забыл.
— Стоп Геннадий Эдуардович, делу время, потехи не будет! Итак вчера хорошо оттянулись!
Кравчук чокнулся с Шушкевичем и, подняв рюмку, кивнул нам.
— Нет, нет, — отрицательно покачал я головой и энергично принялся за яичницу.
После завтрака мы прошли в комнату совещаний и расположились за столом. Я оглядел собравшуюся компанию. Все какие-то возбужденные, в предвкушении от предстоящего действа. Глаза горят. У Кравчука тремор рук явно выдает нешуточное волнение. Шушкевич сидит как сыч, по лицу не понять о чем думает. Наши помощники расположились рядом и достали приготовленный текст соглашения.