— Конечно, не думайте, что демократы так уж нам симпатизируют, — продолжил Бортников. — Просто они не откажутся вставить палки в колеса республиканцам. Да и достаточно разумных людей там побольше. Они смогли также перетянуть на нашу сторону тех участников Коалиции, кто зависим от Штатов. Боятся уважаемые представители засилья знаменитой американской демократии! — неожиданно торжествующе сказал Анатолий Геннадьевич. — Но это я так, к слову. У вас теперь есть конкретные цели. Берн, вам назначается новый напарник, вернее, напарница, Познакомьтесь — Гертруда Мейер…
— Зовите меня просто — Герда, — вмешалась блондинка, которую я поначалу принял за помощницу Бортникова.
— Да. Вы ей подчиняетесь, и без возражений, она более компетентна в вашей проблеме. Беркутов, вами займется полковник Коуни. Кроме того, нам все-таки умудрились выставить одно осложняющее дело условие, избавиться от которого мы не в силах, поэтому хотел бы предупредить — никаких истерик! Вы взрослые люди, надеюсь, сумеете справиться с возникшей неприятностью… только аккуратно.
Вот это не есть хорошо. Зря Бортников говорить не станет, это я уже понял.
— Ну а если у вас есть личные просьбы, то при наличии времени и возможности они будут выполнены… для вас двоих, господа офицеры.
Кабинет наполнился шумом встающих и шорохом шагов — уходили неизвестные ни мне, ни Гансу люди из окружения Бортникова, неизвестно для чего присутствовавшие при беседе. Блондинка, капитан Герда Мейер и новая начальница Ганса, осталась.
О просьбе. Просьба у меня была. Я встал, и повернувшись к первому помощнику, сказал:
— Анатолий Геннадьевич, с вашего позволения я хотел бы несколько дней слетать в Норвегию, к друзьям. Как вы на это смотрите, сойдет за выполнимое желание?
Бортников переглянулся с шефом, в его взгляде мелькнул вопрос. Коуни, с кряхтением выдохнув воздух, произнес:
— Подготовка группы — пара дней, вывоз и инструктаж — столько же плюс один. Нам выделили дней десять на предварительные действия. Если уложится в три дня на все про все, потому что еще требуется время на акклиматизацию, то подполковника можно отпустить. Тем более до Норвегии рукой подать.
Бортников кивнул, но внезапно в разговор вмешался Ганс:
— А мне… можно с ним? У нас общие друзья в Норвегии. И вам меньше забот, ведь мы будем вместе…
Я прекрасно понимал Ганса. Ближе, чем Крис, у него друзей уже не будет. Никто из нас всех не заменит для Ганса лейтенанта Эдвардсена. А все, что после него осталось — это Марта и немногочисленные родственники, которые к Гансу относились почти как к сыну и брату, и которых он знал гораздо лучше меня. Так что я был бы рад в этой поездке Берну.