Я медленно сложил кукиш, показал его замершим передо мной бандитам, вызвав на их лицах удивление. Но даже теперь Лайон лишь удовлетворенно кивнул сам себе. Да когда же я смогу совершить хоть что-то, что смело бы с твоей наглой морды это идиотское выражение?
— Иди сюда, переросток! — тихо, но чтобы все услышали, бросил я Немалеру. Тот слегка изменился в лице, по лбу его пролегла глубокая морщина, а глаза оценивающе прищурились под сведенными бровями.
Наступила абсолютная, по настоящему мертвая тишина.
— Нет! Беркутов, ты же не сумасшедший! — закричала опять де Ла-Санио. — Ты же не справишься с ним! Откажись! Черт, не оставляй меня здесь одну!!
Я отыскал ее взглядом. Она пыталась вырваться из цепких рук солдат Лайона, и обжигала меня взглядом черных глаз. Странно, в них я даже издалека сумел рассмотреть нечто такое, что внезапно лишило меня покоя…
— Сержант, не убивай его. Делай с ним что хочешь, но оставь живым, — замерзшим голосом приказал Лайон.
Теперь я знал, что в этом запутанном и перемешанном оркестре он играет соло, подчиняющее себе всю пьесу. Но в чем ее смысл?
Впрочем, плюнь на все эти интриги, подпол, плюнь и разотри. Думай потом, а сейчас не дай себя покалечить, как неизящно выразился шпион. Сделай этого выскочку!
Адреналин тугой струей хлынул в артерии, наполнив на миг тело дрожью, лишая страха, скручивая мышцы в каучуковые жгуты. Голова вновь опустела, картинка «поплыла», обретая невероятный объем, и я видел Немалера со всех сторон — самоуверенного, напоказ могучего, возможно, даже непобедимого… до сих пор. Но у всего есть свое время. Думаю, пришло его время.
— Ну держись, сука! — я смотрел в мутные серые глаза сержанта. Что он лучший, чем Том, боец, я не сомневался. Но меня это не пугало, меня вообще больше ничего не пугало.
— Не рассчитывай, что останешься цел, — посулил мне сержант.
— Не рассчитывай на то, что останешься жив, — ответил я.
С этого мига мы только молчали.
Этот бой развивался совсем по иным правилам, нежели предыдущий. Я уже не стоял в ожидании нападения, а непрерывно перемещался, пружиня ногами, и чуть разведя руки в стороны, подманивая ладонями сержанта поближе. Тот отрицательно покачал лобастой головой. В его умных глазах горели темные огоньки.
После недолгих боевых танцев мы сошлись, почти одновременно. Он был сантиметров на десять выше меня, и огромный кулак с короткого замаха и жуткой скоростью обрушился сверху вниз на мою голову. Я успел выгнуться назад, и сразу же мои ноги потеряли опору после подсечки. Но я в падении уперся в коричневую землю ладонями и завинтил тело вбок. Вовремя — подкованный ботинок вдавился туда, где только что была моя промежность. Запрещенный прием. Так что и я ни за что не отвечаю.