В конце концов мне удалось привести ее в более-менее приличный вид.
— Как ты освободился? Как тебе это удалось?
— Потом, все вопросы потом! У нас нет ни секунды лишней, иначе потеряем малейшие шансы на побег, — я мимоходом поглядел в огромное окно, пытаясь определиться заодно, где мы находимся. Но оно оказалось выходящим в патио, так называется внутренний дворик в испанских жилищах. На всякий случай я приоткрыл раму, и осторожно высунувшись, прислушался.
— И в самом деле, стреляют, — пробормотал я, вычленив из тишины встрескивание очередей и хлопки одиночных выстрелов. — Похоже, у них там все-таки началась маленькая война.
Я обернулся, и рывком поднял Алессандру на ноги, и подталкивая перед собой, вывел в коридор. Не до церемоний. Живыми бы уйти. Там сунул ей в руку пистолет.
— Справишься?
— Я умею стрелять с десяти лет! — гордо заявила Алессандра.
— Ну и замечательно, — я сдернул с плеча «Калико». — Тогда бегом марш! Не отставай! И не высовывайся вперед меня. Мы, кажется, угодили в очередную заварушку.
Журналистка тяжело вздохнула, и кивнула. Перечить у нее, похоже, уже не было ни сил, ни желания.
Мы сорвались с места.
Переплетение облицованных декоративным камнем проходов и коридоров, много дверей из ценных пород дерева, антикварная мебель, хрустальные люстры под мозаичными потолками — все это проплывало мимо нас, не привлекая внимания. Меня больше всего заботило, как бы не столкнуться с кем-нибудь, будь то бандит, партизан или американский спецназовец. Я такой встречи не искал, поэтому тщательнейше проверял выбираемый интуитивно путь на волю. Поскольку стартовали мы фактически из центра дома, то и двигаться я старался к внешним стенами, путаясь в лабиринте особняка, но пока еще всерьез ни разу не заблудившись. Сандра жалась ко мне, ей было не по себе от этих прогулок в центре бандитского гнезда. Наверное, она растеряла запас своей порой безумной смелости от всех передряг, свалившихся на нас двоих в течение пары суток. Ей явно было не до ведения репортажа из горячей точки, по глазам четко читалось, что Сандре хотелось нормального человеческого покоя… честно говоря, мне тоже. Устал я от всех этих злоключений. И тело болеть не прекращает, а я даже боюсь представить, сколько ему еще может сегодня достаться.
Все мои мучения по ориентированию внутри огромного дома подошли к концу, когда я все-таки сумел вывести нас в коридор, идущий вдоль внешней стены. Но тут чуть не угодили между двух огней. Коридор наподобие кольца опоясывал здание, и где-то поблизости точно имелся вход, потому что хлопнули тяжелые створки, и раздался топот нескольких пар ног, и лязганье оружия. Я стал оттеснять журналистку в противоположную сторону — неизвестные бежали прямо на нас. За нашими спинами были только дверь, через которую мы пришли, изгиб коридора и уходящий на второй этаж лестничный пролет. Я хотел уйти коридором, надеясь найти другой выход, но и с другой стороны дробно застучали башмаки. Потом со звоном разлетелось какое-то стекло — и гулко захлопали ружейные выстрелы. Я оказался в замешательстве. Первая группа людей Ларинчи уже была совсем близко.