— Идите, добрый сеньор. Я вас не обманула, вы спасли мне жизнь. Я никому не расскажу, что видела вас. Прощайте, — она стала отступать в противоположную сторону от входа в коридор первого этажа.
— Прощай. И спасибо, — я не знал меры благодарности Бланке, показавшей мне короткую дорогу к апартаментам журналистки. Без нее я бы непременно заблудился в этом обилии помещений, коридоров и переплетении узких и широких лестниц и балюстрад, превращавших внутренность дома в лабиринт Минотавра.
— Сандра, я иду, — прошептал я себе под нос.
Снаружи дверь не охранялась. Но внутри скорее всего девушка не одна. Агент наверняка приставил к ней своего бойца, он никому не доверяет в этом гадюшнике. Кстати, в этом их общая беда — они не состоянии вообще верить друг другу и постоянно ожидают удара в спину. Здесь даже не надо разделять, чтобы властвовать. Впрочем, больше меня заботило, не добрался ли шпион сюда первым?
Наверное, Сандра не являлась для американского разведчика, с непонятной пока для меня целью надевшего личину террориста, важным объектом. Сквозь узкую щель замочной скважины я с грандиозным облегчением увидел сидящую на кровати у занавешенного окна журналистку. Напротив, чуть ближе к двери, в неглубоком креслице расположился вооруженный сторож в камуфляже со львом и драконом и сером берете на коротко подстриженной круглой голове. Поперек бедер у него лежал укороченный вариант М16 — карабин М-4. Американец меланхолично жевал бабл-гам, и бросал редкие безразличные взгляды на свою подопечную. В общем, добросовестно выполнял приказ.
Дверь была незаперта. Боец ничего не опасался. А зря. Я опустился на колено, двумя руками выставил пистолет перед собой, и аккуратно толкнул створку дулом «Кольта». Она без малейшего скрипа ушла внутрь комнаты. Солдат медленно повернул голову в лихо надвинутом на лоб берете, лениво кладя ладонь на карабин. Его глаза уставились на меня сквозь прорезь прицельной планки пистолета.
— Как дела, Том? — вежливо спросил я перед тем, как спустить курок. Пуля вошла в голубой безмятежный глаз Тома, оставив второй удивляться в одиночестве. Даже не сделав попытки встать, «серый берет» бездыханно обвис в кресле. С кровати донесся заглушенный кляпом визг. Бедная девушка. Никто не решается находиться с тобой в одной компании, если у тебя есть свобода слова.
— Спокойно, это я, — но ей было уже почти все равно, кто это и зачем. Алессандра впала в полуобморочное состояние.
— Черт! — я быстро вошел, плотно прикрыл за собой дверь. — Очнись, Сандра! Нашла время терять сознание! — я осторожно похлопал ее по щекам, потом встряхнул. Она слабо замычала, и я, запоздало спохватившись, выдернул резиновый кляп, заклиненный между ее красиво очерченных губ. — Прости. Ну давай же, приди в себя. Нам уже давно пора смываться отсюда!