Но первой со мной все-таки вышла на связь товарищ Ватила Бе. Одно слово – главный тактик, который все видит, понимает тайный смысл, скрытый за вроде бы незначительными движениями вражеских войск, и предвидит ход мысли вражеских генералов на несколько шагов вперед.
– Поздравляю вас, Семен Васильевич, – промурлыкала она с экрана планшета, – начальная фаза операции выполнена вами вполне успешно. Теперь главное для вас – удержать взятое. Генералу Болдину – направить для вашей поддержки достаточное количество пехоты, а нам – наладить связь с вашим верховным командованием. Следующие сутки решат все. За удары с воздуха можете не беспокоиться – станция Ивацевичи и ее окрестности включены в зону, в которой полеты вражеской авиации крайне нежелательны. Желаю вам всего наилучшего.
29 июня 1941 года, вечер , КП группы войск.
Военком группы войск – бригадный комиссар Евгений Афанасьевич Щукин.
Только что меня вызвал к себе генерал-лейтенант Болдин. Вид у склонившегося над картой Ивана Васильевича был усталый, но довольный. К исходу дня после упорного ожесточенного боя наши войска окончательно оттеснили части 29-й моторизованной дивизии немцев за реку Щара. Те немецкие подразделения, которые не смогли отступить к мостам, были отброшены к урезу воды и полностью истреблены в отчаянной штыковой атаке прямо на глазах у их приятелей, засевших на другом берегу реки. Угрозу удара с фланга со стороны 46-го моторизованного корпуса пока парировали действия второй роты штурмовой пехоты с «Полярного Лиса», которая, подорвав единственный мост через реку Гривду, теперь активно препятствовала попыткам немецких саперов восстановить переправу. Штурмовая рота полного состава вместе с взводом огневой поддержки – это достаточно серьезно. По боеспособности одна такая штурмовая рота превосходит даже полнокровную стрелковую бригаду РККА, усиленную артиллерией и минометами.
Я подумал, что ввод в дело второй роты штурмовой пехоты из трех имеющихся на космическом крейсере (притом, что рота егерей задействована в наземных операциях уже в полном составе), практически означает, что в дальнейшем наземная поддержка наших действий наращиваться не будет. Последующее усиление группы войск может происходить только за счет местных ресурсов – то есть выходящих из окружения советских войск. И все! В резерве наверху из наземных сил оставалась только одна рота штурмовой пехоты, и использовать ее будут либо для краткосрочных акций, либо… если наши дела станут совсем плохи.
А плохи они станут обязательно, ибо в связи со своим неопределенным статусом заместителя командующего фронтом генерал-лейтенант Болдин не имеет прямой власти над старшими командирами, сохранившими управление остатками своих частей и соединений. А у тех – старый, никем не отмененный приказ командующего фронтом Павлова отступать на восток. К тому же в этом безумном драпе выпали, будто растворились в воздухе, штабы и командующие 10-й и 3-й армиями; и получается, что отступающими войсками вообще никто не управляет. Лейтенантов, капитанов и даже полковников Болдин подчиняет достаточно легко. Для малых сих письменный приказ замкомандующего фронтом и генерал-лейтенанта – достаточное оправдание перед возможным военным трибуналом за неисполнение приказа Павлова о всеобщем отступлении. Но командующий 13-м механизированным корпусом генерал-майор Ахлюстин и командующий 11-м механизированным корпусом генерал-майор Мостовенко, которые сохранили управление остатками своих соединений, требуют письменного подтверждения полномочий генерала Болдина отдавать им приказы.