Есть в этом что-то жуткое до бессмысленности (или бессмысленное до жути) — женщина либо выходит замуж, либо умирает, запертая в четырёх стенах, в душном облаке насмешек и пересудов. И чем более знатной она крови, тем больше пересудов. Мысли об этом всегда выбивали Уну из колеи. Хотя давно миновал тот возраст, когда она жалела, что не родилась мальчиком (мужчинам Обетованного приходится труднее во множестве других отношений — а особенно сейчас, когда то тут, то там вспыхивают очаги Великой войны), ей всё ещё порой казалось, что в расчёты богов или мудрецов древности вкралась какая-то ошибка…
Пробегая по нижним ступеням лестницы (можно и через ступеньку, если никто не видит…), Уна столкнулась с Бри — к печали поительницы Льер, как любила приговаривать няня Вилла. Он поднимался наверх и нёс плошку, в которой жирно белела сметана. Уна вовремя остановилась — иначе большая часть сметаны осталась бы у неё на платье.
— Миледи, — отступив, Бри густо покраснел.
И к чему обязательно краснеть при встрече?… Эту глупую привычку Бри завёл лишь в последние месяцы. Иногда Уну так и подмывало съязвить и поинтересоваться — что изменилось, уж не выросли ли у неё рога или драконьи крылья, если он так поражённо таращится?… А иногда ей было искренне всё равно. Весной и в начале лета, как сейчас — почти всегда; в эти дни Дар бывал особенно настойчивым, а кошмары и видения о прошлом Кинбралана набрасывались на неё каждую ночь.
— Бри, — прохладно произнесла Уна и кивнула на плошку. — Сметана для кошки?
— Да… — Бри не поднимал глаз. — Мне показалось, что Маур забежал в эту башню. Это сын Мирми… То есть котёнок. Маур. Простите, миледи.
Жалкое зрелище.
Уна приподняла голову. Были времена, когда её умиляла неуклюжесть кухонного мальчика — однако с тех пор Бриан успел вымахать, раздаться в плечах до ширины маминого шкафа и посвататься к Эльде, дочери конюха. А ещё напрочь позабыть о той дружбе, что когда-то их связывала. Уна даже завидовала этой способности легко забывать; ею же обладала, например, кузина Ирма и её щебечущие подружки…
Завидовала, потому что её этой способностью обделили боги. Или судьба. Уна пока не определилась до конца, верит ли она как в то, так и в другое.
— Понятно. Удачи в поисках.
— Спасибо, миледи… — Бри переминался с ноги на ногу, прижимая плошку к груди. Уна прошла мимо него и уже почти повернула за угол, но вдруг услышала: — Завтра вы уезжаете в Рориглан? Миледи Мора сегодня так сказала.
Сегодня… Будто бы на кухне не судачат об их отъезде с того же дня, как пришло письмо. Уна не верила ему.