Я так скучаю по тёте Алисии. То есть она счастлива, и это замечательно, но без неё здесь как-то пусто… Завтра закончится третий месяц с тех пор, как она вышла замуж и уехала. А я всё никак не могу привыкнуть.
Всё это не имеет значения. Я не представляю, о чём писать. Но ведь люди иногда делают это, просто чтобы занять чем-то время. Кузина Ирма в прошлом году показала мне свой дневник, когда приезжала. Мне нравится эта идея — идея записывать, — хотя лучше, пожалуй, не трогать бумагу, чем писать такую чушь, как она.
Тогда мне было смешно, а теперь я уже не знаю.
По крайней мере, я точно не стану срисовывать гербы из Книги Лордов Ти'арга или вклеивать сюда засушенные цветы… Хотя бы потому, что не умею рисовать — профессор Белми говорит, что боги при рождении неправильно вылепили мне пальцы. А цветы мне больше нравятся живыми. Кузине Ирме позволительно рвать их: она живёт в низовьях Реки Забвения, где цветов полным-полно, самых разных. В родном замке мамы. А у нас… Любая ромашка — почти праздник. Никогда не рву цветы.
Это глупо, да? Мама точно сказала бы, что глупо.
Дождь льёт, не прекращаясь, уже третий день. «Не осень, а потоп», — твердит дедушка. Ему не нравится, что дороги развезло от грязи, но он рад, что крестьяне из Делга и Роуви в этом году не артачились и уже управились с севом ржи. Дедушка может говорить о таких вещах с утра до вечера. Кажется, из-за этого ему никогда не бывает скучно.
Дождь бьёт и бьёт по стёклам и крышам. В восточной башне его слышно почему-то особенно хорошо. Есть что-то тоскливое в том, чтобы слушать дождь внутри замка, и в то же время… Не знаю. Разве тоска может быть приятной?
Запись вторая
К дневнику положено возвращаться каждый день, правильно? Наверное, это проще даётся людям, дни которых не похожи друг на друга. Магам, или придворным, или учёным из Академии… Не таким несносным, как профессор Белми, конечно.
Или менестрелям. Особенно менестрелям — они же могут путешествовать по всему Обетованному, от Шайальдэ до Альсунга, петь и играть, встречая таких разных людей… Может, и не только людей. Тот флейтист, что гостил в Кинбралане этим летом, говорил, что его брат плавал на западный материк и видел настоящих драконов. Он говорил, что несколько лет назад спали какие-то древние чары, и теперь мореплаватели могут добираться дотуда, хоть это и нелегко.
Дедушка тогда очень рассердился. Весь вечер повторял, что это идиотские выдумки и что он не потерпит такого пустомола, пусть даже с дудкой, под своей крышей… Мне показалось, что он ударит флейтиста — ударил бы, если бы его не удержал дядя Горо. Когда дядя напивается, он становится ещё сильнее обычного.