Бумага из суда не заставила себя ждать. Меня вызвали на общественное собрание и как следует пропесочили. Я хмуро взирал на знакомых и незнакомых коллег-работяг, ловил сочувствующие взгляды. Затем слушал казённое постановление, в котором трудовой коллектив осуждает моё поведение и считает такой поступок недостойным комсомольца. Глаза фиксировали многочисленные руки, поднятые за принятие данной резолюции. А на душе было погано. Но потом стало ещё хуже, когда мастер участка перевел меня из автоматчиков резьбонакатных станков в грузчики.
Из-за этого я проработал недолго: платили мало, профессия грузчика скучна-тяжела и, вообще, завод мне поднадоел, хотелось перемен. Я собрал своих женщин (маму и тётушку) и поставил в известность о своём решении уволиться. В поисках нового места случайно узнал о существовании в нашем городе училища, готовившего огранщиков камней и столяров-краснодеревщиков. Идея пойти учиться и овладеть интересной профессией столяра заинтересовала. А что, надо попробовать!
В конце августа я поехал на набережную Чёрной речки сдавать документы. В кармане помимо пресловутой справки о неполной десятилетке лежала новенькая трудовая книжка со штампом об увольнении с завода «Красная заря». В канцелярии слегка удивились. В то время в ПТУ обычно шли поступать вчерашние школьники после восьмого класса, но никак не совершеннолетний юноша со стажем работы на заводе.
Вопрос с зачислением окончательно решился, когда выяснилось, что у меня за плечами несколько лет специализированной художественной подготовки. Я умел не только держать в руке кисть и карандаш, но и вполне неплохо ими владел. Мне предложили параллельно учиться в вечерней общеобразовательной школе, вот только в мои планы это не входило (я всё-таки получил аттестат о среднем образовании, но случилось это уже после армии).
Учащимся выдали форменную одежду, пальто и что-то ещё из белья, всё, как у людей. Советская власть о пролетариате заботилась, вроде, была даже небольшая стипендия. Ещё один немаловажный момент — я рассчитывал отдалить призыв в армию и оказался прав. В ноябре съездил в военкомат и расписался за отсрочку от воинского призыва в связи с учёбой.
В нашей группе учились одни мальчишки, которые смотрели на меня, если не заискивающе, то с определённой долей уважения, я слишком выигрывал в возрасте, следовательно, имел некоторый жизненный опыт, с правом на лидерство. Пацаны это всегда чувствуют.
Ловил на себе взгляды лучшей половины с соседнего курса камнерезов и огранщиков, там девчонок присутствовало большинство. Даже преподаватель спецтехнологии видела во мне больше, чем простого ученика, плохих оценок я у нее не получал и всегда ставился в пример. За нагло списанную курсовую я получил «отлично», опоздания никогда не фиксировались и, вообще, отчего я попал в любимчики, мог только догадываться. Все выяснилось весной 70-го, когда женщина с мужем уехала на ПМЖ в Израиль, из всей группы я был единственным с еврейскими корнями по материнской линии.