Он почему-то думал, что не несет никой ответственности, и не глядя подмахивал все документы, которые к нему попадали. Дело было скучным, затянутым и противным.
Сам паренек ничего собой не представлял, а вот жена его и теща были даром что истеричные, еще и с фантазией. Они пытались упихнуть несчастного в психушку, резали ему вены, подстраивая суицид, пытались вывезти в багажнике в соседнюю страну, пытались соблазнить Захара, притом обе и по очереди, сулили денег, а теперь вот, войдя в роль шпионок, листали папку с материалами дела и тайком записывали видео.
— У вас тут номер страницы не проставлен! — взвизгнула теща.
Захар глянул на лист, потом указал пальцем в верхний угол.
— Просто номер в другом месте.
— Это произвол! — на всякий случай воскликнула дочь.
Устало потерев глаза, Захар понял, что если прямо сейчас не курнет, то произвол и правда произойдет.
Бережно погладив фотографию дочери, Захар пошел прочь из кабинета.
— Стойте! Куда это вы! Вы обязаны присутствовать!
— Вон камера. — Захар ткнул пальцем в угол под потолком. — Украдете чего или подсунете, сами будете сидеть, — сказал он строго и вышел на улицу в серый промозглый день, обычный для поздней осени. Курить можно было только за территорией. Захар вышел через проходную, закурил и встал под деревом, дымя.
— Следователь Базов?
Захар обернулся и увидел рядом с собой смуглую эмигрантку. Она была одета в пестрые многослойные одежды в крупный и мелкий цветочек. По обилию страз и бархата следователь понял, что женщина наряжалась.
— Что надо? — Захар отступил на шаг назад.
— У меня мужа украли. Помоги мне найти его, а я помогу тебе.
Женщина поправила красный платок на голове и улыбнулась. Захар почувствовал подвох. Может, снова какие-то идиоты пытаются его разыграть, будто он клоун, а не слуга закона.
— Уйди на хрен! Нет у меня времени с тобой возиться!
Захар выкинул недокуренную сигарету и ушел обратно в отделение.
— Мы еще встретимся! — крикнула она вслед.
Чурки приезжие были очень навязчивыми. Лучше было держаться от них подальше, а то опять в расизме обвинят.
Вернувшись в кабинет, он застал женщин за попытками заградить папку от камер.
— Та-а-ак, дамочки. Сейчас будем с вами по-другому говорить.
Он старался быть строгим, но мысли его все еще были прикованы к той женщине. В душе глубоко засела тревога.
— Я же говорила, не будет никто с тобой возиться, Айгюль! Тут свои законы!
Дильруба суетилась на маленькой кухоньке, а Тимур старательно делал вид, что занят своими делами, но слушал очень внимательно.
— Что ж, тогда я буду действовать по их законам.