Мне кажется или Даша суетится даже больше, чем перед церемонией награждения?
– Не забывай, что князь хочет отблагодарить тебя как единственно сумевшего отомстить за смерть сына. Только не вздумай опять ляпнуть, что хочешь денег за свои подвиги.
– Это когда я такое говорил?
– Ну как же. Тебе ведь чести и наград не надо, а денег подавай.
– Это пословица такая, – постарался я оправдаться, но Даша была настроена слишком серьезно.
– Держи свои пословицы при себе. Хватит с меня выходки на приеме у отца, – вздохнула княжна, все же припомнив мне наглое поведение с ее родственниками.
Ей наверняка досталось на орехи и от папеньки, и от дражайшего дядюшки.
– А пулю мне так и не вернули, – пожаловался я без малейшей надежды на сочувствие.
Вот теперь Даша разозлилась серьезно:
– Как с тобой тяжело. Иногда я думаю, что ты лишь играешь роль храбреца без царя в голове, но порой кажется, что так оно и есть, – злобно зашипела она, а затем устало посмотрела мне в глаза. – Прошу тебя, будь с Никитой Александровичем вежлив. Он мне очень дорог. Ему и без того тяжко.
– Я постараюсь.
Мое серьезное лицо и ровный тон успокоили княжну, так что мы продолжили сборы в гости относительно спокойно.
У общения с высшим светом Москвы есть свои недостатки, но чего не отнять, так это удобства переездов. Почти вся знать плотно набилась в окрестности Андреевского проспекта, так что в гости можно и пешком ходить. Увы, именно в этом случае меня ждал облом – дворец князей Романовых находился в центре Москвы, но не Новой, а Старой, поближе к Кремлю.
Уже когда мы подъехали к потемневшему от времени особняку, я вспомнил о мыслях, которые всплывали в моей голове вчера вечером.
– Ваше высочество, вы не знаете, где сейчас находится ваш супруг?
По случаю хорошей погоды мы ехали в коляске, и при кучере вольности в общении с великой княжной были недопустимы.
– А что случилось? – спросила Даша. – Кажется, он занят делами с этим вашим рыжим и наглым другом.
– Мне будет нужна его помощь, а возможно, и ваша тоже.
– Хорошо, поговорим об этом позже. – Княжна была так напряжена, что даже не стала проявлять любопытства.
Очень нехороший признак.
Особняк, отгородившийся от соседних дворцов не только высокой кованой оградой, но и целой рощей монументальных дубов, встретил нас угрюмой настороженностью.
Здесь даже слуги выглядели не как напыщенные индюки, а как осознающие свою силу и оттого спокойные волкодавы.
В доме все дышало стариной, и это при том, что особняк был полностью каменным. Первый этаж вообще сложен из позеленевших от времени огромных, грубо обработанных валунов.