Я так и не понял, что меня вырубило – удар вампира или что-то другое.
Сознание, словно выключенное рубильником, тут же включилось обратно. Но через секунду стало понятно, что беспамятство продлилось намного дольше, чем казалось.
– Игнат Дормидонтович, – словно откуда-то издалека звал меня знакомый голос.
Ну конечно же знакомый, потому что это был профессор, почему-то одетый в хламиду вампира. Он баюкал меня, словно младенца, заглядывая в глаза. Затем явно не в первый раз приложил ладонь к моему лбу, и в результате этого меня словно обдало морозным ветром.
Очень, скажу я вам, приятная и бодрящая процедура получилась.
– Игнат Дормидонтович, – уже с облегчением произнес Нартов, и ему тут же ответило эхо:
– Игнат Дормидонтович?
Странное здесь эхо – искажает не только интонацию, но и голос, однако загадки подземелья Куртя-Веке меня сейчас интересовали меньше всего.
Я попытался встать, одновременно осматриваясь вокруг. Обстановка сильно изменилась. Оба вампира-охранника валялись на полу друг рядом с другом, но по разные стороны от решетки. Один из них как раз и поделился одежкой с профессором.
– Почему он меня не убил? – все еще нетвердо стоя на ногах, указал я на одетого упыря.
– Граф сумел его остановить, как только замолкли шаманы.
Упоминание Цепеша заставило меня поискать его взглядом. И нашел на свою голову. Главвампир как раз кормился. Судя по пяти похожим на мумию трупам, изголодался упырина изрядно. Что самое интересное, чернокожих он не трогал, в смысле просто свернул им головы и бросил как нечто непотребное. На корм пошли только валашские тюремщики. Из камеры к своей пище вампир выбрался, просто разогнув толстенные, испещренные рунами прутья.
Интересно, вставит он пистон за подобную халтуру строителям тюрьмы или выдаст им премию?
– Игнат Дормидонтович! – почему-то не унималось странное эхо, несмотря на то что профессор молчал. – Игнат! Силаев, задери тебя коза!
Так, это точно не эхо.
С неким внутренним раздражением я отпихнул от себя профессора и, покачиваясь, пошел к дверям камеры, находившейся в начале коридора.
– Кто там? – спросил я в зарешеченное окошко, чувствуя себя галчонком из советского мультфильма.
– Это я, Казанок. Игнат, помоги нам!
– Подожди минутку, – ответил я, дергая запертую дверь.
– Быстрее!
Ну и зачем меня торопить? Уверен, что в камере они сидят не первый день, а тут прямо приспичило. И все же панические нотки в голосе характерника заставили меня ускориться.
Дверь никак не хотела открываться, так что нужно было подойти к проблеме с другой стороны.
Повернувшись, я увидел, что Дракула уже закончил трапезничать и разговаривал с Наташей. Картинка была прямо как из женского романа – величественно застывшая фигура вампира, уже набросившего на себя хламиду второго упокоенного упыря, а перед ним коленопреклоненная девушка. Цецеш что-то вещал своей спасительнице, благосклонно положив ей руку на макушку. В это время Наташа с благоговением обнимала ноги вампира, прижимаясь лицом к его коленям.