— Теперь вы. Что здесь случилось и почему вы напали?
У офицера были крупная фигура и щербины на большом лице, подходившем скорее для зажиточного мельника. Однако он подчеркнуто держался дворянских манер и обращался исключительно на «вы», чтобы сгладить впечатление от своей фермерской рожи.
Шрам угрюмо покосился в мою сторону. Присутствие стражи и накрапывающий дождь охладили его, сопение стало тише, но взгляд все еще буравил меня.
— Обознался, — прохрипел себе под нос Джон.
— Обознался?! — вскипел офицер. Его сытое лицо настолько побагровело от гнева, что это было заметно даже при неровном свете фонарей. — Обоих в комендатуру до выяснения!
Лейтенантская перчатка властно ткнула в сторону Шрама и затем указала на меня.
— Господин капитан! — Перед начальником стражи вдруг выплыла заискивающая физиономия Роя. — Позвольте мне…
— Лейтенант! — напыщенно перебил его офицер. Гнев быстро сменился ухмылкой. Очень самодовольно и оттого глупо, однако я попридержал свои мысли.
— Простите великодушно, господин лейтенант! Позвольте все объяснить… — подобострастно продолжил Акан. Роль просителя выглядела очень убедительно. Не хуже, чем образ тюремщика из королевской тюрьмы. Куда делся привычный, вечно благодушный толстяк? Теперь горец был заискивающим ничтожеством, каких любит доить всякий властный чин. Особенно из городской стражи и особенно только что повышенный просителем в звании. Акану бы в лицедеи податься!
Продолжая унижаться и переминаться с ноги на ногу, Рой уговаривал офицера ограничиться ордером об уплате штрафа. Когда горец, словно невзначай, переложил из одного кармана в другой пухлый кошелек, лейтенант снизошел до уговоров.
— Дождь пошел. Продолжим разбирательство под крышей, — констатировал офицер, велев смутьянам следовать за ним. Мы повиновались и в окружении стражников направились в наш трактир.
Каждый приличный постоялый двор в купеческом квартале имеет кабины, где уважаемые гости могут обсудить сделку без лишних ушей и глаз. Общий зал трактира «У кота» был разделен стенкой из полированного бруса. В меньшей части, которая составляла примерно четверть площади трапезной, располагались кабины. Офицер посадил меня рядом с собой в одной из них, а Джон и Рой устроились напротив. Рядовые стражники расселись по лавкам в общем помещении.
На темно-зеленое сукно стола лег небольшой лист желтой бумаги из городской типографии. Ордер на уплату штрафа, куда офицер должен был вписать имена возмутителей ночной тишины. Начался откровенный торг. Споря и одновременно лебезя, Акан постепенно выкладывал перед офицерским чином стопку серебряных монет.