По правую руку русских войск – те же сопки, но уже́ переходящие в низины, в это время года заливаемые дождями. А потому местами порой непролазные, не только для повозок, но даже для пеших прямоходящих и четвероногих непарнокопытных.
С этой же стороны была протянута ветка от Инкоу – порта, откуда японцы морским путём осуществляли пополнение и снабжение.
В целом театр боевых действий не изобиловал удобными для маневрирования операционными направлениями. И это с учётом того, что армии в эти годы всё ещё – ножками, ножками. Пешочком да на лошадках…
* * *
Верный последователь германской оперативной школы главнокомандующий японской армии Ивао Ояма строил свой план наступления вполне прогнозируемо: нанести концентрические удары на разных участках русской обороны, кои будут отвлекающими. На главных же направлениях с охватом флангов создать шестикратное превосходство в силах.
Пересечённая местность на правом фланге затрудняла обход позиций противника, но Ояма уже убедился, что гайдзины гораздо хуже подготовлены для действий в труднопроходимых районах. У русских практически отсутствовала горная артиллерия и необходимый для этого обоз. Наблюдалось посредственное маневрирование войсками, а основное их преимущество – многочисленная конница, безусловно, более эффективна на равнинных участках.
Ранее осматривая оставленные русские оборонительные расположения, Ояма счёл фортификацию совершенно недостаточной в условиях огневой мощи современной войны.
У генерала были все основания полагать, что наступление будет успешным.
* * *
Утро началось с артиллерийского обстрела.
Богатырёв, подняв по тревоге своих, поспешил к штабу корпуса за распоряжениями.
Естественно, в лагере началась суматоха: построение солдат, беготня ординарцев, взад-вперёд носились казаки из вестовых.
Со стороны передовой слышались взрывы – там заволокло дымом. Затем по логике японцы должны были перенести огонь на второй эшелон обороны, но даже в этом случае до расположения батальона и штаба снаряды не долетали бы.
То, что массированный артобстрел является предвестником наступления, было яснее ясного.
Увидев среди собравшихся офицеров корпуса выделяющего своей пятнистой полевой формой штабс-капитана, Брусилов лишь коротко кивнул ему.
Генералу откровенно было не до новичков, тем более нештатных и вообще каких-то там экспериментальных, имевших свои особые задачи. Как это всё будет вписываться в обострившуюся ситуацию на фронте, он не знал.
Ещё вчера штабс-капитан говорил, что свои действия должен согласовать с высоким чином, возглавлявшим комиссию. Но генерал-лейтенант из академии Генштаба (как и его подчинённые) по-прежнему оставался при ставке Куропаткина, вероятно предпочтя лучшие условия размещения. Или ещё по каким причинам.