Телефонная линия соединяла корпус Брусилова лишь со штабом Гриппенберга. Однако телеграфные провода протянулись по всему фронту, и связисты дознались, что японцы работают артиллерией на нескольких участках. В том числе и по позициям 1-й армии Линевича.
Логично было допускать, что какие-то из направлений были отвлекающими, а где-то готовится основной удар.
Но пока никаких директив из ставки главнокомандующего не поступало.
Брусилов знал, что куропаткинская стратегия в том числе предполагала «плясать» от контрудара – дать возможность противнику начать первыми, истощить его в обороне, а потом самим перейти в наступление. И больше всего опасался, что если японский натиск покажется Куропаткину слишком уж рьяным, тот в своём обыкновении опять скомандует полную ретираду.
Терять позицию не хотелось. Закрепившись на своём участке, Брусилов наравне с полевыми укреплениями озаботился о подведении подъездных путей, соединяющих позиции с тылом, а также ряда рокадных дорог, облегчавших связь и коммуникацию по фронту.
К тому же в свете предстоящего наступления к переднему краю были подтянуты армейские склады и тыловые магазины. И если поступит приказ «отступать», эвакуировать запасы будет крайне затруднительно.
– Абсолютно с вами согласен, Оскар Казимирович! – отвечал он по телефону Гриппенбергу. – Ежели случится подобное, совершеннейшая выйдет бестолковщина!
Согласно так и не утверждённому плану наступления, вверенные Брусилову части должны были действовать в смычке с 1-м Сибирским корпусом, по сути «ударным», при фланговой поддержке конницы генерала Гурко.
Оскар Казимирович напомнил, что в случае приказа из ставки на контратаку надлежит следовать именно этим наработкам.
Сейчас же предстояло удержаться на занимаемом рубеже, выдержав наступательный порыв противника.
* * *
Ожесточённые атаки японцев отбивали в течение всего дня. Разной интенсивности и направлений в пределах фронтальной обороны корпуса.
По обрывочным телеграфным сообщениям то же самое происходило и на других участках фронта.
Из ставки Куропаткина пришёл приказ «держать оборону», «дать отпор», «чинить препятствия».
В общем, надо же (!) – почти «ни шагу назад».
Брусилов лично контролировал ситуацию на передовой, переместив полевой штаб поближе к боевым действиям.
Натиск противника в первой линии как всегда был особо яростным. Длинные плотные японские цепи с фанатичным упрямством пёрли на позиции русских, сопровождаемые вторым эшелоном, где позволяла местность – развёрнутым фронтом, где повзводно, где поротно в колоннах.
Между цепями придерживали расстояние метров в триста. Иногда двигались перебежками.