Всё из-за опыта ночной стычки «Суворова» – уж больно всё гладко прошло у Игнациуса. Чего ж и ему было тратить на ожидаемое корыто увесистые дыроколы?
Приказ на открытие огня отдавал старший артиллерийский офицер, командующий, как положено, из боевой рубки.
Шестидюймовки левого борта и прочая мелочь выплюнули огнём, окутали дымом, сотрясли плотный воздух, пройдясь по людским перепонкам.
Полуют и мидель «японца» незамедлительно подёрнуло скупыми чёрными шапками попаданий, высокие борта и угол обстрела (в анфиладу) практически не должны были давать промаха. Уж подле бортов противника всплесков однозначно не замечалось. Впрочем, если какие снаряды и перелетали, то и их падений разглядеть за туманом не представлялось возможности.
– Владимир Иосифович! – прокричал слегка оглохший унтер – старший сигнальщиков. – Это бронепалубный, тысячи на три. И вооружён соответственно. «Сума», как пить дать. Извольте – в рубку. Ненароком подпадём под ответные…
«Ослябя» дрогнул! Японцы явно не ожидали, но спохватились уже после второго залпа.
Нос броненосца словно подбросило – но это ошмётками полетело котельное железо, что лепили у Врангеля. В нос шибануло вонью сгоревшей шимозы.
Потерявший равновесие, отцепив от поручней побелевшие костяшки пальцев, Бэр позволил себя увлечь вниз.
И только тогда услышал бас главного калибра.
Потом, осматривая повреждения в носовой части броненосца, так и не смогли понять, из чего влепил бронепалубник – полуютовым 152-милиметровым… или приложилась одна из его стодвадцаток, стоящих на спонсонах? Малая дистанция позволяла и тому и тому калибру натворить ещё тех делов. Что, собственно, и произошло.
Но наводчики однозначно уверяли, что уже после второго залпа орудие на корме стояло, нелепо задрав ствол кверху, едва ли не вертикально, что говорило о почти прямом попадании.
* * *
Как бы там ни славили самурайский дух и геройство, но когда на тебя набрасываются со спины, буквально пиная под зад, после первого сродни собаче-кошачьего желания огрызнуться, инстинктивно хочется дать небольшого дёру.
Уж не говоря про то, что покрашенный в сумасшедшую полоску броненосец произвёл на капитана Миядзи исключительное впечатление.
Ещё не вскочив на ноги после падения, командир крейсера проорал «полный вперёд», зная, что приказ открыть ответный огонь отдадут и без него.
«Полного вперёд» крейсеру хватило равно до того момента, как два монстра весом в двести пятьдесят кэгэ главнокалиберных орудий «Осляби» с бешеной кинетикой вошли в его борт, увязнув где-то в потрохах, попутно проткнув машинное отделение.