Впрочем, кое-что, из самого элементарного, можно и рассказать. Но заклинаю: не пытайтесь повторить то, что с легкостью делает профессионал — опасно для жизни.
Итак, люди хотят вернуться домой. И, разумеется, отомстить. Но их души растоптаны, они бежали в страхе, они не уверены в себе. Пограничье, сумерки души, готовность уверовать.
Виктор поступил просто.
Во-первых, те, кто сохранил душу, пришли сами. Решение сражаться и готовность умереть должны быть осознанными.
Командир никого никуда не зовет. Не агитирует. Для этого есть подчиненные, которым поставлена задача всего лишь сказать, что возможность вернуться появилась.
Люди должны узнать, что есть лидер, который все и всегда делает правильно. Враги, от которых они бежали, для него — прах.
Иногда, очень редко, приходилось объяснять:
— Чем он лучше тех офицеров запаса, которых среди вас так много? Да есть небольшое отличие. Вы маетесь здесь. Он — действует там. Вы — дискутируете, он кладет абреков в пыль…
Или проще
— Я видел, как глазницы мохнорылых заносит придорожная пыль. Может, среди них были и те, от которых ты бежал.
По-другому нельзя, потому как люди охотно подчиняются только авторитетным личностям. Которые знают, как надо, которые берут ответственность на себя.
«Мне осталось только исполнить простую, именно мне назначенную работу, я сделаю ее тщательно и именно так, как учат», — должен быть уверен человек. Скандальный в свое время эксперимент Милгрема был лишь иллюстрацией к столетиями использовавшимся властью методам.
Те, кого в пунктах приема человеческого вторсырья не успели искалечить до конца, делали шаг вперед:
— Записывай меня, сержант.
Вот вам и первый шаг к тому, чтобы деморализованный, находящийся в состоянии импринтной уязвимости обыватель, проще воспринял отказ от собственной воли и быстро уверовал в силу дисциплины. Которая действительно сила.
Людей переодевали в форму старого образца со складов мобрезерва, открытых Советами для ополчения. Многие помнили ее по выцветшим, трогательным фото из семейных альбомов. На этих фото были сняты бойцы, действительно сломавшие хребет самой опасной гадине в истории человечества.
Мы любим символы. Косвенное ощущение причастности к тому подвигу, что ни говори. Форма на мне такая же, правильно? Так может, я тоже могу?
Наивно? Однако, действенно. Когда потребовалось готовить реставрацию, первое что сделали — поменяли Армии форму. После Реставрации поменяли и форму и символы, не считаясь с расходами. Это — важно, действительно важно.
Форма меняет человека. Точнее, помогает ему измениться. Точно так же, как требования педантично придерживаться уставного порядка, иметь свежий подворотничок, говорить коротко, по делу, придерживаться уставных форм обращения.