В солнечном сплетении ворочался наглый скворчонок с острым клювом. Боль отдавала в локоть и за грудину.
Стоило прикрыть глаза, и мозг услужливо извлекал из тайников хронику стертого гусеницами русских Берлина и старые гравюры 18 века, на которых одетые в лохматые шапки воины брали европейцев на штык.
Раба назовешь рабом — он засмеется или заплачет. Свободного — будет сражаться». Карлейль был прав, меланхолично прикидывал последствия Грегори. Гнуть, но не ломать. Тем более, никто не знает, на что окажутся способны люди предгорий, если им повезет отойти от шока.
— За убежавших я спокоен, — они вне игры, — прикидывал Спарк, — за лагеря беженцев — тоже, там все под контролем. Но все-таки, почему меня не оставляет чувство, будто что-то не учтено…
С отвращением глянув на кофемашину, Грегори вздохнул, и полез в холодильник за минералкой.
— Zaigralis, vkonets, или как там это у них говорят, — думал он. — Совершенно ясно, что фоновый уровень террора многократно превысил допустимые значения. Статистику посчитают только к вечеру, но выводы уже просматриваются. Надо срочно докладывать руководству.
— Это что ж теперь будет?! — в который раз пошел Спарк по замкнутому, безысходному кругу умозаключений. — Мягко надо было, осторожно, выверено. Следовало не громить и уничтожать, а выдавливать с досадными инцидентами. Последовательно, но неотвратимо. Как лягушку в кипятке варят, потихоньку. А эти что творят?!
Уму непостижимо, ополоумевшее ничтожество с вислыми ушами, которому можно играть роль эльфа-прислуги Добби без грима, и лощеное сановное ворье ради прикрытия безудержного воровства, спустили с цепи бородатых младенцев!
Те не нашли ничего умнее, чем объявить подлежащим уничтожению целый народ! К слову сказать, значительно более многочисленный и цивилизованный. Не иначе, как ислам приводит к разжижению мозгов и полной потери чувства самосохранения.
Последствия настолько очевидны, что для их оценки аналитики не требуются. Ну почему никто не желает понять, что пренебрежение устоявшимися законами войны, гибельно именно для слабейшего. В данном случае слабей cattlefuckers из предгорий (наедине с собой Грегори стесняться в выражениях не считал нужным).
Они почему-то никак не хотят поймать, что крысе не стоит дразнить мельника, рвать мешки, гадить в муку и уж тем более, с громким писком лезть на глаза.
Уж больно у мельника широк спектр возможных воздействий. Просто наступить, с хрустом переламывая хребет, прибить палкой, отравить приманку, которую жадная крыса обязательно съест. Мельник может привести терьера, вырастить крысиного волка, поставить капкан.