В итоге, до части Вояр добирался пешком. Благо, было не слишком далеко. Было обидно за собственную глупость — стоило ли тащиться до райцентра, когда надо было сразу идти напрямую? И хорошо, что в эпоху перестройки и гласности стало возможно служить поближе к дому — военное ведомство отчаянно экономило на перевозках. Пусть дорога была нелегка, пусть приходилось двигаться скрытно, используя для движения сумерки и часть ночи, а днем дремать вполглаза, но наверное, так было лучше и безопаснее.
Для тренированного человека вполне посилен суточный переход километров в 100–110. Дорога заняла пару суток и прошла практически без приключений.
Не считать же за таковые зрелище навечно замерших на обочине автобусов, наполненных раздувшимися трупами беженцев, десятки сожженных легковых машин в кюветах и шайки мародеров на перекрестках… Раздутый, как воздушный шарик, труп грудного ребенка за чудом сохранившимся задним стеклом Жигулей-копейки.
В итоге Виктору на глаза попался и тот автобус, на котором он начал свой путь. Падалью от машины еще не несло, но это было всего лишь делом времени.
— Повезло, что вовремя выскочил, — подумал он, осторожно щупая ноющую от боли челюсть. — И ведь читал же, что из зон конфликта следует уходит пешком и вне дорог, а как дошло до дела, поперся на автовокзал. На голых рефлексах… Побежал к людям… Стайные мы, все-таки… Трудно в одиночку, даже когда одному — проще.
Когда Виктор подошел к воротам части, ему казалось, что над дорогой висит серая пелена, а табличка с красной звездой и номером, висящая над дверью пропускного пункта, мягко покачивается в такт шагам и дыханию.
Но он смог собраться, и слабости своей наряду не показать. Турникет, правда, пришлось проворачивать с ощутимым усилием. Едва провернул… Но слабости — нет, не показал. — Отлежусь часок, и на службу, к людям. Не могу один, — подумал Виктор, заваливаясь в офицерское общежитие. И вырубился, не дойдя до кровати. Намертво, до утра.
Пройдя в часть, Виктор не оборачивался, потому не видел, как солдатик с КПП долго-долго смотрел вслед вернувшемуся из краткосрочного отпуска офицеру. Нет, все отметки в пропуске были на своих местах, срок их действия не прошел, но фотографию следовало срочно менять. Лейтенант Вояр поседел. Полностью, включая усы и брови. Редко, но оказывается, бывает и такое.