Или вот вы, Брэндон. Ну какого лешего вы вместе с незнакомыми вам русскими дрались у ворот стадиона непонятно с кем?
— Виктор… — начал говорить Брэндон, осекся и смущенно замолчал.
От стыда многие участники буйных забав русского, потупили взоры.
Преподаватель не спеша вернулся на кафедру, слегка постучал по пюпитру указкой, и пользуясь безраздельным, напряженным как струна внимание класса, подвел итоги:
— Итак, вы убедились на собственном опыте, что джентльмен или леди — лишь те, кто способен и действительно ведет за собой людей. Теперь это утверждение врастет вам в плоть и кровь, оно подтверждено вашим личным опытом. Кроме того, вы поняли, как отличить джентльмена от всех прочих двуногих бесхвостых приматов.
Далее, из прочитанного вам курса следует, что всегда и во всех случаях возглавляют революции исключительно джентльмены. Их этому учили. Они это умеют, они к этому готовы. Джентльмен умеет легко поставить на место хама, и способен за считанные минуты переубедить толпу вооруженных простолюдинов. Знает, как и способен на практике подчинить своей воле людей многих национальностей. Понимает, что секрет успеха кроется в умелом упр авлении людьми, используемыми в своих интересах.
Профессионально владеет риторикой, логикой и осведомлен об основах тактики и стратегии вооруженной борьбы. И это — всего лишь необходимый минимум.
В классе кто-то вполголоса вспомнил, что Вояр часто цитировал Гераклита и Ксенофонта, особенно, «Анабазис».
— По молодости с джентльменами случается, — продолжал преподаватель, — затеять какую-нибудь мелкую войну или революцию просто чтобы почесать когти. К примеру, вам должно быть известно об одном молодом человеке, отправившемся создавать свое государство с пятью пулеметами и пятьюдесятью сторонниками. Класс не отреагировал на провокацию. Пример был хрестоматийным. Мистер Френсис продолжил:
— Психологи говорят, что у молодых людей, прошедших подобающее обучение, это просто реакция на неожиданную свободу после многих лет суровой муштры.
Все присутствующие прекрасно понимали преподавателя. Сложно забыть интернат. Британские привилегированные интернаты — вне времени. И потому их никто, из учившихся там, никогда не забудет. И подросших детей повзрослевшие господа вновь отправят именно туда.
Туда, где холодные, никогда не обогреваемые спальни. Где приходится играть в регби под дождем на раскисшем от грязи поле, а после, стискивая зубы, отмываться в ледяной воде.
Юные джентльмены навсегда запомнят парфорсную охоту, во многом подобную Дикой, когда приходится править через поваленные стволы с торчащими в разные стороны кривыми сучьями, каждый из которых способен стянуть с седла седока или распороть брюхо лошади. Не забудутся и постоянные, не прекращающиеся издевательства ребят постарше. Розги, демонстративно отмачиваемые в дубовой кадушке, поставленной на видном месте. И бесконечные, выматывающие психологические экзерсисы преподавателей.