— Не много, но для чая хватит.
С этими словами из кустов вывалился Виктор, неся на плече вполне приличный кусок ствола сухого дерева. Отламывая небольшие щепочки, он стал подкармливать хилый огонёк. Через несколько минут тот уже весело потрескивал. Но, похоже, кроме нас с Виктором, костёр не интересовал никого. Девицы достали по упаковке йогурта. Мальчики-зайчики тоже чем-то хрустели в палатке.
— Приятного аппетита, туристы! Виктор, суп есть, будешь?
— Конечно!
— Сгоняй за водой.
Суп из пакета, но сдобренный приправами из сухих овощей и трав с добавлением тушёнки из запасов Виктора, был куда аппетитнее и сытнее йогуртов и чипсов наших попутчиков.
— А чего они так?, — кивнул Виктор на наших соседей, с удовольствием доедая свою порцию, которую я оставила ему прямо в котелке.
— Жизни не знают. Думают, что можно выжить в одиночку. Вот пусть пробуют.
— Я посуду помою и воды для чая наберу, — подхватив пустой котелок, парень скрылся за кустами.
Почти сразу Люся с Нюсей защебетали:
— Вы его всю дорогу кормить будете? Может и нас на довольствие возьмете?
— Знаете, девочки, такого мужчину грех не кормить. Тем более, что он не зажмет свои припасы. А случись чего и на плече потащит. А вас кормить — как того волка. Поест, загрызёт и в лес убежит.
* * *
С крыльца я шагнула в маленькие сенцы и с громадным облегчением скинула на лавку свой рюкзак. Заглянула в приоткрытую дверь. В доме было сумрачно и прохладно. Пахло сухими травами и чем-то холодным. Так могли пахнуть снег или лед, если бы они имели запах. Я хотела подождать, пока глаза привыкнут к полумраку, но тот же голос приказал:
— Иди к ней.
Затаив дыхание, перешагиваю порог и дверь за спиной закрылась. Почти вслепую крадусь на слабый свет и рука, вытянутая для безопасности, наткнулась на занавеску. Отодвинув плотную ткань, прохожу в маленькую комнатку. Здесь светлее от лучей пробивающихся сквозь неплотно прикрытые ставни. И Большая кровать, стоящая у стены, занимает почти всё пространство, а на ней лежит маленькая сухая, как мумия, старушка. Седые редкие волосы почти не прикрывают череп. Смуглая кожа на руках и лице похожа на сильно смятую и плохо разглаженную бумагу. Но все это смазалось, когда старуха открыла глаза, наверное, почувствовав моё присутствие.
Глаза не были большими, но они были необычайно яркими. Не цветом, а светом. Бледные губы вытянулись в улыбку и прошептали: "Пришла". И кажется даже эти незначительные усилия забрали остатки жизни из тщедушного тельца. Бессильно прикрыв глаза, на грани слышимости она прошептала: