— Всё-всё, мне пора. Не грустите, я вернусь!
Топнула копытцем и исчезла, оставив после себя аромат озона.
— Что это она так заторопилась?, — поинтересовалась я у Кетсыла.
— Пришло запретное время, — и, видя, что я не понимаю, о чём речь, снизошёл до объяснения: — После третьего звонка включается табу на передвижения. Останавливаются платформы, блокируются порталы, нельзя выходить из помещений. Лучше всего в это время спать, чтобы ненароком не превысить степень активности.
— Почему так?, — не могла скрыть своего удивления.
— По Закону Справедливости — оживлённость должна быть уравновешена покоем, — как школьник на экзамене, продекламировал заученный ответ мой работодатель.
— Бред!, — констатировала себе под нос, но, прихватив Филиппа, отдыхать пошла с большим удовольствием.
— Ты готова дать своё согласие?, — спросил меня шаман, едва я ступила в свою комнату.
Вот же привязался, настырный. Как банный лист к мокрой заднице. И что я могу ему ответить? Что ещё не рассталась с инстинктом самосохранения и поэтому не хочу совать голову в логово демонов-диктаторов?
— Скажи, уважаемый ведущий шаман племени лекмотов…, — начала было я, но собеседник меня резко перебил.
— Называй меня Ркован. Не стоит здесь лишний раз произносить мой титул или называть мой народ. Помни, даже стены имеют уши.
Согласно кивнула. Ушей не видела, но бумагу и информацию на ней поглощают за милую душу. Да и Кетсыл, наверное, не просто так дергается при неосторожных высказываниях и через плечо постоянно оборачивается. И вправду «тёмный мир». Поскорее бы Инка найти и вытащить нас отсюда, а не ввязываться в разборки местных высших.
— Уважаемый Ркован, что будет, если я со всем почтением и уважением откажусь от предложенной миссии?
Из зеркала на меня смотрела мордочка лекмота, выражавшая крайнюю степень изумления. Большие глаза существа, ведущего ночной образ жизни, стали ещё больше. Мне стало боязно, а не вывалятся ли они у него из орбит. Рот, плотно набитый зубами, напоминающими полотно пилы-ножовки, приоткрылся. У бедняги даже дыхание сбилось. Сознание шамана не могло осознать, как можно отказать Высшему Разуму.
— Но ты не сможешь этого сделать!, — отдышавшись, объявил он мне. — У нас есть способ уговорить тебя.
— Интересно, какой?, — подошла я поближе к зеркалу.
— Ты же не хочешь, чтобы твой зверёк внезапно умер?, — виновато опустив глаза, прошептал лекмот.
Было видно, что ему самому очень неприятно делать подобное заявление, но, как говорится, положение обязывает.
— Даже так?, — прошипела я, злясь на зловредный Разум, на фанатичных лекмотов, поклоняющихся ему, на себя, за то, что пусть и по принуждению, но лезу в эту передрягу, и на Инка, за то, что вляпался в этот несносный мир.