-- Москву жалко, -- коротко ответил Намекин.
-- А кто же ее не жалеет? Взгляни на лица наших солдат, и ты ясно прочтешь на них душевную печаль. Но поверь мне: если Москва и умрет, то ненадолго; она скоро воскреснет. Светлейший знает и верит в скорое восстановление Москвы; он всем говорит, что Москва недолго пробудет у французов.
-- Посмотри, Борис, видишь ополченца, который стоит вон у того дома? -- прерывая товарища, быстро спросил у него Намекин, показывая на красивого и мужественного воина, хорошо вооруженного, в одежде ополченца -- в суконном кафтане и барашковой шапке с крестом. -- Видишь, он снял шапку и поклонился главнокомандующему.
-- Ну вижу, вижу...
-- Ты узнал его, узнал? -- с волнением спросил Намекин, приостанавливая свою лошадь.
-- Нет, не знаю... А лицо как будто знакомое...
-- Это Тольский.
-- Как, тот Тольский, который дрался с тобою на дуэли? Да не может быть...
-- Ну вот еще... Я узнал его.
Намекин не ошибся: на улице стоял и смотрел на проходившее войско Тольский.
Проводив Надежду Васильевну до первой деревни, он за хорошую цену нанял для нее и ее дворовых лошадей до Петербурга, а сам вернулся в Москву и, нисколько не опасаясь французов, поселился со своим неизменным Кудряшом в прежней квартире, на Остоженке, в доме Смельцова.
Он тоже узнал отделившихся от свиты Намекина и его приятеля и, приподнимая шапку, громко промолвил:
-- Здравствуйте, Намекин. За прошлое прошу на меня не сердиться. Теперь не время нам враждовать друг с другом.
Намекин готов был в такую минуту забыть все обиды и протянул бы Тольскому руку примирения, но теперь не мог отставать от свиты; поэтому он лишь поклонился Тольскому и посмотрел на него дружелюбно.
Между тем в это же время к Кутузову подъехал граф Растопчин и, отдавая ему честь, спросил:
-- Ваша светлость, могу ли я узнать, куда вы изволите направить нашу армию, по какой дороге?
Престарелый вождь ничего не ответил, а только сердито посмотрел на Растопчина: он не любил ни с кем делиться своими мыслями.
Растопчин понял это и, желая поправить свою ошибку, заискивающе спросил:
-- Распоряжений от вашей светлости не будет?
-- Никаких, граф, -- коротко ответил ему князь Кутузов.
Они разъехались. Князь Кутузов поехал к Спасской заставе, а Растопчин поспешил в свой дом, чтобы сделать некоторые нужные распоряжения и скорее выбыть из Москвы.
Едва наша армия оставила первопрестольную, как французы стали входить в нее.
Наш арьергард остановился на рязанской дороге, невдалеке от Москвы. Был поздний вечер. Вдруг в вечерней тишине раздался оглушительный грохот и на небосклоне показалось страшное зарево. Это взорвались банки с комиссариатскими вещами под Симоновым монастырем и загорелся винный двор в Замоскворечье.