Вековая Сокольничья роща в то время начиналась на некотором расстоянии от Красных ворот и распространялась на десятки верст. В ту пору о дачах в Сокольниках не было и помина и лес служил не местом прогулки для москвичей, а чаще пристанищем для обездоленных судьбою людей и грабителей.
Проехав Красный пруд, сани остановились. Намекин и Зенин вышли; у последнего в руках была шкатулка с пистолетами. Они пошли по мерзлому снегу на небольшую поляну, выбранную местом дуэли и окруженную со всех сторон гигантами соснами, которые закрывали ее со стороны проезжей дороги.
-- Мы первыми приехали, -- проговорил Намекин, посмотрев на свои дорогие часы.
Он был совершенно спокоен; зато его секундант очень волновался, горячился и ругал Тольского.
-- Оставь горячиться, Боря! Ты, как секундант, должен быть хладнокровен и спокоен, -- с улыбкою проговорил Намекин.
-- Помилуй, какое тут хладнокровие, черт возьми! Когда пройдет еще несколько времени, и ты...
-- И я буду убит, ты хочешь сказать?
-- Разумеется! Разве этот подлец Тольский пощадит тебя? Убить человека для него -- плевок. Как хочешь, Алеша, это не дуэль, а бойня! Знаешь, Алеша, если Тольский убьет тебя, то я... я сам убью его, вызову на дуэль и убью.
-- Не могу не пожелать тебе успеха, мой милый.
-- Только вот горе: ведь, признаться, стрелок-то я плохой, и Тольскому не составит труда подстрелить меня, как куренка, -- с глубоким вздохом признался Зенин.
-- Надеюсь, Боря, ты не сделаешь глупости и не станешь вызывать противника, который и ловчее и сильнее тебя!
Едва Намекин проговорил эти слова, как послышались ржание лошадей и громкий разговор. Скоро на поляне появился Тольский в сопровождении своего секунданта.
-- Вот он, легок на помине, чтобы черт побрал его, разбойника! -- чуть ли не в голос злобно проговорил Зенин.
Противники ни слова не сказали друг другу, только обменялись легким поклоном.
-- Приступим! -- отрывисто проговорил секундант Тольского, обращаясь к Зенину.
Секунданты стали мерить шаги, потом заряжать пистолеты.
-- Господа, я, как секундант, считаю своей обязанностью предложить вам примирение, -- проговорил слегка дрожащим голосом Зенин, обращаясь к Тольскому и Намекину.
-- Что же, я не прочь; пусть господин Намекин постарается исполнить то, о чем я говорил ему, -- ответил Тольский.
-- Отказаться от любимой девушки? Никогда! -- горячо промолвил Алеша Намекин.
-- Если так, то приступим.
-- Я готов.
Противники были поставлены по местам; им были розданы пистолеты; сговорились стрелять после третьего счета.