А он замер, с трудом сдерживая желание рвануться прочь, не разбирая дороги. Его охватило острое, горькое чувство: праздник безнадёжно испорчен. Тень упала на него — чёрная, липкая, как зловонные трясины Лойрена… Рука Вила была обжигающе горячей. Или это его рука сделалась холодна, как лёд?
— Уйдём, — прошептал Энтис, едва разжимая губы.
Глаза его друга были беспокойны и полны вопросов.
— Нет, — выдохнул Энтис. — Не надо. О, Дева Давиат…
— Уйдём, если хочешь. — Вил сильно сжал его ледяные пальцы. — Пошли?
— Нет, нет. — Он беспомощно потряс головой: — Нет.
— Пожалуйста, скажи. Ну, пожалуйста.
— Тень. На мне её часть. Такая тяжёлая тень! — он шептал на ухо другу чуть слышно: — Несчастье… для короля, для всех… и это — он. Тот человек. Ты не видишь? Неужели никто не видит?!
Вил прикусил губу и сощурился. Встревоженный, очень встревоженный Вил.
— Смотри, — он подтолкнул товарища плечом: — ну, смотри же. Сейчас он поплывёт!
И он поплыл. Под звуки музыки, под крики и аплодисменты он раздул белоснежные паруса и важно устремился в путь. Королевская семья, вэй’Брэйвин и придворные собрались на носу; Его Величество улыбался и махал рукой, другой ласково обнимая плечи жены, Верховный Магистр высился над ними, как отец над детьми, увлечёнными новой игрушкой. И было всё, о чём рассказывал Вил: водная гладь вздымалась причудливыми горными пиками, и узоры из капель переливались десятками оттенков, и в волнах возникали волшебные видения, а в воздухе вспыхивали букеты удивительных огненных цветов и осыпались на изумлённых людей, не обжигая… Королевский корабль плыл вверх по реке, руководимый ветром Чар, а его окружали лодки, плоты, изящные каравеллы, крохотные яхты — все, кто владел судном или мог уплатить за место на нём, пользовались случаем совершить волшебное путешествие вместе с королём и его приближёнными. Ну, а те, кто остался на пристани, развлекались вовсю, словно задались целью доказать уплывающим счастливчикам, что провести праздник на твёрдой земле ничуть не менее приятно, чем отдаться на волю Яджанны и таинственной силы Чар.
— Ты поплывёшь? — Вил казался смущённым. — Вон, лодки ещё остались. А завтра тут и встретимся.
— Завтра? — встрепенулся Энтис, наконец-то начиная оттаивать. — А ты?
— Я ж в гостинице договорился. Теперь хозяйка других менестрелей не впустит, нельзя её подводить. А ты иди, — он подтолкнул друга к причалам: — На всю жизнь чудес наглядишься. Иди скорее, уплывут!
Энтис слабо улыбнулся, ещё не полностью освобождённый от власти холодной тени.
— Без тебя мне от чудес никакой радости. Лучше я тебя послушаю, голос твой тоже чудо… А может, — он нерешительно покосился на пирожника с благоухающим лотком, — мы поедим немножко?