Вил выдал ему ослепительную белозубую улыбку и побежал за пирожником. Воротился он с кучей соблазнительной на вид и вкусно пахнущей снеди и бутылкой яблочного сидра; они сели на каменные ступеньки причала, опустив ноги в воду, и принялись за еду. Вил выглядел весёлым и на редкость умиротворённым, у Энтиса же на душе было нерадостно. Рассказать не получилось: Вил ясно (хоть и очень деликатно) дал понять, что тема, выбранная для беседы, представляется ему неудачной. Но молчать…
— Тень — это вэй’Брэйвин? — Вил придвинулся к нему вплотную. — От него ты увидел несчастье?
Энтис удивлённо уставился на друга.
— Тогда, — нахмурясь, пояснил Вил, — он же близко был. Мог услышать. Чем он тебя напугал?
— Не знаю, — вздрагивая от воспоминания о тёмно-синих глазах, прошептал Энтис. — Но я ощутил…
— Тень? Беду? И Верховный Магистр в том замешан?
Юноша потерянно кивал. Вил медленно допил остатки сидра и покатал в ладонях пустую бутылку.
— Сегодня, Энт? Скоро?
— Нет. Просто… будет. Когда-нибудь.
— Может быть?
— Будет. Без «может». Некоторые Лорды Круга могут предвидеть будущее… Мой отец иногда мог.
— Не врут, значит, слухи о предчувствиях Ордена, — резюмировал Вил. — Не понравился он тебе, да?
Энтис решительно тряхнул волосами:
— Ты видел, как он держался? Надменно, куда там королю! Вот он-то и есть наш настоящий король. Властный, самодовольный… Какая сила в его руках, ты подумай, Вил! Верховный Магистр! Нет ему равных. Безграничная власть… не будь Ордена! И никто, никто не знает, на что он пожелает эту силу и власть направить. У него тяжёлый, бездушный взгляд. Ему наплевать на всех, кроме себя, Вил! Ну как он мог мне понравиться?! И та тень… не судьба. Она его часть, точно. Его создание. Что же мне делать?
Вил обнял колени руками и уткнулся в них лицом. Энтис с тревогой ожидал.
— Ничего тебе не делать, по-моему. Ты всё-таки не твой отец. И не Лорд Круга. А Брэйвин человек непростой, с такими осторожность нужна. Я бы на твоём месте попытался не думать об этом пока. Вот вернёшься домой, пройдёшь своё Посвящение — там и решай. А сейчас… ну, все могут ошибаться, так?
Энтис со вздохом склонил голову в знак согласия.
— Ты прав, наверно… А ты ничего не почувствовал, когда на него глядел? Ничего злого, опасного?
— Нет, — сказал Вил, вставая. — Ничего такого.
День прошёл весело (невзирая на холодную тень) и завершился чудесным пением Вила в гостинице — уже этого вполне хватило бы для настоящего праздника, даже без кораблей. Вил играл, пел красивые баллады, рассказывал старинные предания и смешные истории и пел снова — шуточные куплеты, песни далёких военных лет, песни о богах, великих королях, мудрых Вэй, прекрасных сьеринах… За каждой следовал одобрительный шум и просьбы продолжать; и Вил продолжал. Энтис, к своему смущению, не сумел дождаться конца: глаза слипались всё сильнее, и он сам не заметил, как уронил голову на стол и уснул. Проснувшись же от стука кружек и взрывов смеха, понял: слушать дальше он просто не в силах, как ни жаль, и ушёл в крохотную комнатушку на чердаке, где помещалась лишь узкая кровать, сидя на которой, он мог преспокойно коснуться рукой любой из стен каморки. Матрас на кровати был тонкий и холмистый, как долины Эджа, подушки не было вовсе, а одеяло, похоже, извлекли из собачьей конуры, оставив без подстилки её законного обладателя. Но Вил уверял, что найти даже такую постель сегодня не всякому удалось, и ему здорово повезло, не то ночевал бы на конюшне или на улице. Ну, «везеньем» упомянутое ложе считать он не мог, как ни старался, и вернись они пораньше — нашёл бы что сказать хозяйке, хотя бы насчёт одеяла. Но сейчас он слишком устал, а после пения Вила (не считая отличного ужина и вина, достойного Замка) просто невозможно было на кого-то сердиться; и он махнул рукой на удобства, убрал с кровати собачью собственность, заменив её плащом, и тотчас заснул. А рано утром, когда звёзды едва начинали бледнеть в ожидании рассвета, Вил разбудил его и повёл показывать город.