Уходя от сияющего здания Совета так быстро, как позволяла предписанная Лучу гордость, Чен в мыслях отвечал ему: ты не знаешь ни Звезды, ни меня. Я забрал бы жизнь с лёгкостью, а он мою — нет, сколько бы ни старался; но сейчас я не планировал смерти. Два раза подряд — и я не знаю, как это вышло. Что со мной происходит?
А может, стоит заодно поволноваться о том, что мальчик из Тени так легко прочитал меня?
Кто ещё читает меня, словно книгу? Что я сделал со своей маской — и я ли сам сделал это?
И хотя ответ бился в сознании, как перепуганная птица бьётся в стекло, не видя преграды между нею и свободой, и он ощущал себя не Лучом, а пленником, близким к отчаянию, как эта птица, — но где-то по краю памяти то и дело мелькали слова юного Рыцаря.
«Уверен, что видел вас… в Замке Лив пятнадцать лет назад».
Брэйвин мог позвать меня голосом Двирта, и если бы захотел, мог бы вмешаться в бой, как вмешался когда-то в моё испытание. Но тогда я заметил его… да и зачем ему убивать Аллена? Но и вчера я был близок к тому, чтобы убить… так я или Брэйвин? А уж бедолагу Открытого убил точно я сам. А та женщина, кто она? Кому он собирался мстить?
Я ничего не знаю о помыслах Двирта, песне его узора, о его душе. Что по силам ему, что ему известно? За все годы в Звезде я так и не подобрался к нему столь близко, чтобы понять.
Брэйвин спас меня шесть лет назад, был добр ко мне, на Совете открыто за меня заступался. Мог ли он увидеть в ненависти Аллена угрозу и на свой лад меня защитить? Всё, что касается Брэйвина, скрыто в тумане. Он силён и обладает странным, опасным талантом, но и мой талант необычен — и разве я не прятался до сих пор? Чуждое и странное пугает людей, и многих напугал бы подобный дар у Магистра. Брэйвин не любит остальных Вэй, но и я не люблю их, они опасны мне… опасны нам, мне и Верховному.
Я совершенно схожу с ума, подвёл он итог, входя в свою комнатку на чердаке гостиницы, с чувством полного и почти радостного бессилия рухнул на кровать и раскинул руки, скользя ладонями по узорчатому покрывалу. Нити затейливой вышивки изгибались и вились под его пальцами, словно узоры Кружев, вдруг ставшие ощутимыми в Сумраке.
Нет нужды искать, кто расставил мне ловушку: я отлично создал её себе сам. Каэрин был прав, мне не место среди Магистров… тем более, рядом с ним. С Двиртом, несущим в себе — и передавшим сыну — проклятие и дар рода Эдрин. И быть может, желая вырвать и выбросить прочь это проклятие он выбросил и меня? Нет, он не отец мне и никогда им не был. И если бы я не стремился найти путь к нему, а думал лишь о Чар и о себе — был бы куда счастливее.