, подумал Кер,
надо ж при нём ляпнуть обо мне и её глазах! А ещё друг. Ни черта не замечает, кроме своих стекляшек!— Брент, — нежно промурлыкал девичий голосок, — ты поучишь меня прыгать через барьеры, Брент? Я не очень хорошо прыгаю. А Нета говорила, тут у вас очень красиво… А твоего коня зовут Ветер, да?
И парочка удалилась под восторженный лепет юноши: просто удивительно, что леди Джинис знает имя его коня, и да, красиво, хотя какая красота сравнится… то есть, он уверен, она прыгает чудесно…
— Мальчик влюбился, — прокомментировал Джер с обычной своей иронической улыбкой. — Прелесть.
Кер стиснул зубы. Если отвечу, я немедленно пожалею. Не могу его выносить! Боги, как бы уйти?
— Ну, теперь ему не надо красоваться перед леди в твоих рубашках. Небось, у торговца все забрал, какие по размеру подошли. — Джер хмыкнул. — Интересно, сколько мечей он успел испортить?
— Нисколько, — устало ответил Кер. — Все его мечи уехали с фургоном. По цене Круга. Он сам сказал.
— Потрясающе. Есть чудеса в мире Сумрака. Ну, если он сказал…
— Ты же не имеешь в виду, — медленно произнёс Кер, — что думаешь, будто Брент мне соврал?
— Эджейан! Ну мог ли я — такое — подумать о Рыцаре?! Весь Сумрак знает: Рыцарь солгать не может!
Он просто надо мной издевается. И даже не скрывает. Ну зачем, зачем?.. и что мне делать с ним?
— Джер, почему ты всегда говоришь слова, от которых людей дёргает, словно от зубной боли?
— Хм. — В серых глазах юноши появился живой интерес. — Например?
— Ну, Бренту об этих рубашках… — Кер замялся. — И… ну и вообще… и на Нела ты так смотрел…
— Смотреть я умею единственным способом: глазами. Ты знаешь другой? А отворачиваться от него всякий раз, когда ему угодно ходить в грязных тряпках, вряд ли вежливо. Ты ведь тоже на него смотрел — а мне почему нельзя? А касательно твоего дорогого Брента, эджейан, — Кер чуть не поморщился. Мне неприятно слышать «эджейан» от него… но разве можно заявить человеку: не хочу, чтобы ты звал меня любимым братом?! — Я лишь сказал правду. Не оскорбил его, не был грубым. В отличие от него.
— Но яда хватало, — тихо сказал Кер, подавленный и сбитый с толку. — Ты же понимаешь.
— Понимаю, — неожиданно согласился Джерин. — А надо всем всё спускать? Терпеть и улыбаться?
Как я, с внезапной горечью подумал Кер. Ему показалось, и Джер про себя договорил: «как ты».
— Я не знаю, — чувствуя себя мальчишкой и идиотом рядом с этим красивым, уверенным юношей (ровесником, трясины!), пробормотал он. — Крис говорил, так и становятся врагами. Он задел тебя, ты — его, он тебя снова…