Глава 12. Легенда о Камне
«Вернутся Тёмные дни, как бывало и прежде, как будет всегда — ибо рождён мир Сумраком, что хоть отторгнут был Тьмою Предвечной, но и создан ею; и неизменно таятся в нём Тёмные тени, подобно пылинкам, танцующим в лучах солнца. И когда тучи скрывают солнце, является тех пылинок без счёта, и когда гаснут в душах искры Мерцания, Тьма обретает силу, и Сумрак становится чёрным. И слёзы будут вместо дождей, и кровь потечёт рекой, чтоб напитать Тьму; и идущим к закату выпадет хоронить юных; и не солнце осветит небо, а пламя великих пожаров; и придут на землю Тефриана ужас, гибель и страдания. И неисчислимы будут силы врагов, и коварны их замыслы, и жестоки сердца.
И сразятся с Тьмою мудрые Чар-Вэй, коим ведомы сокровенные знания о Мерцании Изначальном, что вдохнуло свет в Сумрак и озарило души людские, пронизав их Кружевом Чар.
Но черна и бездонна будет та Тьма, и её ненасытность поглотит свет Кружев, и разорвётся Поле над Тефрианом, как паутину рвёт ураган. Храбро пойдут они в бой, взяв силу сердец вместе с Силою Чар и щиты соткав не из Кружев, а из терпенья и мудрости Сумрака. Но не хватит силы сердцам, и не укроют щиты, ибо тонка их связь с миром Сумрака, и погаснет Звезда, как огонь оплывшей свечи.
И выйдут из Замков сыновья Ордена Света, коим в давние дни открылась Великая Тайна из самого сердца Мерцания, чтобы спасти Тефриан от могущества Тьмы.
Но черна и бездонна будет та Тьма, и скроет от взоров их сердце Мерцания и окутает мраком память — и сломанным мечом для них станет Великая Тайна, сухим колодцем в летней степи. Не откроются они страху и выйдут в бой с мечами из стали Сумрака. Но когда смерть родится от их мечей, великое горе они испытают, и дрогнут их руки, и разобьются сердца, и пеплом и льдом оденутся души. И одолеет их Тьма, и рассыплются в пыль стены Замков, и не будет более Ордена Света.
И горе станет беспредельно, и травы увянут от пролитых слёз, и ослепнут зоркие, и слух откажет умеющим слышать, и надежда умрёт в сердцах. И будет один, в чьём сердце таится малая искра огня — столь бледная и ничтожная, что не заметит и не убьёт её Тьма. Но среди боли и страданий закалится то сердце, в дни страха и отчаяния исполнится отваги, и из земли, политой кровью, взрастёт его мудрость, и терпение и веру найдёт он, ища проблески солнца меж чёрных туч и глотки свежего ветра в воздухе, напитанном Тьмой. И отважится выпустить искру на волю, и хрупкий свет её вспыхнет в ночи. И так черна и непроглядна будет та Тьма, что всякий увидит тот свет и скажет: «Вот ослепительное пламя!», и вернётся в сердца надежда. И так ненасытна будет Тьма, что в жадности ринется на тени, отброшенные на неё огоньком, и поглотит их, и поранит и обессилит сама себя. И много рук потянется к огоньку за теплом, и бедны будут руки, и подарят ему лишь тонкие былинки. И в том будет удача, иных даров не вынес бы огонёк, а былинки примет он, и придадут они ему силы. И бледен будет его свет, но дрогнет в испуге раненая Тьма, ибо кто уверовал в непобедимость свою — уязвим и слаб, и чья власть питается страхом, тот для страха открыт и победить его не может. И не приблизится Тьма, и не погубит его. И пойдёт он по мёртвым землям, и в следах прорастёт трава; и наклонится к чёрным водам, и заиграют на них блики огня; и его дыханье горячим ветром разгонит чёрные тучи; и за его спиной растает лёд и рассеется туман. И один прозорливый из людей, согретый его теплом, отправится вслед, и коснётся его, и скажет: «Глаза мои видели на земле незримые знаки — следы, что горят огнём; и я доверился знакам, и шёл по следам, и вот иду рядом с тобой. Я видел того, кто Пламенеет во Тьме, и вот говорю с ним». И Единственный обернётся и увидит в следах своих те, что пылают огнём. И потянется к нему сердцем, и даст ему руку, и молвит: «Идём же со мной, и укажешь мне знаки, и направишь мой путь». И за то, что сотворил Единственному новое зрение и сокрытое открывал, будет он прозван — Творитель.