— Пойдемте к столу, — сказал я. — То, что вы хотите… и то, чего хочу я… безнадежно.
Она взглянула на меня и вдруг, запрокинув голову, расхохоталась.
* * *
Мы были еще в нескольких ресторанах. Бройер был возбужден, говорлив и полон надежд. Пат притихла. Она ни о чем не спрашивала меня, не делала мне упреков, не пыталась ничего выяснять, она просто присутствовала. Иногда она танцевала, и тогда казалось, что она скользит сквозь рой марионеток и карикатурных фигур, как тихий, красивый, стройный кораблик; иногда она мне улыбалась.
В сонливом чаду ночных заведений стены и лица делались серо-желтыми, словно по ним прошлась грязная ладонь. Казалось, что музыка доносится из-под стеклянного катафалка. Лысоголовый пил кофе. Женщина с руками, похожими на ящериц, неподвижно смотрела в одну точку. Бройер купил розы у какой-то измученной от усталости цветочницы и отдал их Пат и двум другим женщинам. В полураскрытых бутонах искрились маленькие, прозрачные капли воды.
— Пойдем потанцуем, — сказала мне Пат.
— Нет, — сказал я, думая о руках, которые сегодня прикасались к ней, — нет. — Я чувствовал себя глупым и жалким.
— И все-таки мы потанцуем, — сказала она, и глаза ее потемнели.
— Нет, — ответил я, — нет, Пат.
Наконец мы вышли.
— Я отвезу вас домой, — сказал мне Бройер.
— Хорошо.
В машине был плед, которым он укрыл колени Пат. Вдруг она показалась мне очень бледной и усталой. Женщина, сидевшая со мной за стойкой, при прощании сунула мне записку. Я сделал вид, что не заметил этого, и сел в машину. По дороге я смотрел в окно. Пат сидела в углу и не шевелилась. Я не слышал даже ее дыхания. Бройер подъехал сначала к ней. Он знал ее адрес. Она вышла. Бройер поцеловал ей руку.
— Спокойной ночи, — сказал я и не посмотрел на нее.
— Где мне вас высадить? — спросил меня Бройер.
— На следующем углу, — сказал я.
— Я с удовольствием отвезу вас домой, — ответил он несколько поспешно и слишком вежливо.
Он не хотел, чтобы я вернулся к ней. Я подумал, не дать ли ему по морде. Но он был мне совершенно безразличен.
— Ладно, тогда подвезите меня к бару «Фредди», — сказал я.
— А вас впустят туда в такое позднее время? — спросил он.
— Очень мило, что это вас так тревожит, — сказал я, — но будьте уверены, меня еще впустят куда угодно.
Сказав это, я пожалел его. На протяжении всего вечера он, видимо, казался себе неотразимым и лихим кутилой. Не следовало разрушать эту иллюзию.
Я простился с ним приветливее, чем с Пат.
* * *
В баре было еще довольно людно. Ленц и Фердинанд Грау играли в покер с владельцем конфекционного магазина Больвисом и еще с какими-то партнерами.