Чуть задыхаясь, Ленц вернулся к столику. Он вынул часы.
— Без десяти восемь «ситроен» подкатил к мастерской. Что вы на это скажете?
— Рекорд, — ответила Пат. — Да здравствует Юпп! Я ему тоже подарю коробку сигарет.
— А ты за это получишь лишнюю порцию раков! — заявил Альфонс, не отступавший ни на шаг от Готтфрида. Потом он роздал нам какие-то скатерки. — Снимайте пиджаки и повяжите эти штуки вокруг шеи. Дама не будет возражать, не так ли?
— Считаю это даже необходимым, — сказала Пат.
Альфонс обрадованно кивнул головой.
— Вы разумная женщина, я знаю. Раки нужно есть с вдохновением, не боясь испачкаться. — Он широко улыбнулся. — Вам я, конечно, дам нечто поэлегантнее.
Кельнер Ганс принес белоснежный кухонный халат. Альфонс развернул его и помог Пат облачиться.
— Очень вам идет, — сказал он одобрительно.
— Крепко, крепко! — ответила она смеясь.
— Мне приятно, что вы это запомнили, — сказал Альфонс, тая от удовольствия. — Душу мне согревайте.
— Альфонс! — Готтфрид завязал скатерку на затылке так, что кончики торчали далеко в стороны. — Пока что все здесь напоминает салон для бритья.
— Сейчас все изменится. Но сперва немного искусства.
Альфонс подошел к патефону. Вскоре загремел хор пилигримов из «Тангейзера». Мы слушали и молчали.
Едва умолк последний звук, как отворилась дверь из кухни и вошел кельнер Ганс, неся миску величиной с детскую ванну. Она была полна дымящихся раков. Кряхтя от натуги, он поставил ее на стол.
— Принеси салфетку и для меня, — сказал Альфонс.
— Ты будешь есть с нами? Золотко ты мое! — воскликнул Ленц. — Какая честь!
— Если дама не возражает.
— Напротив, Альфонс!
Пат подвинулась, и он сел возле нее.
— Хорошо, что я сижу рядом с вами, — сказал он чуть растерянно. — Дело в том, что я расправляюсь с ними довольно быстро, а для дамы это весьма скучное занятие.
Он выхватил из миски рака и с чудовищной быстротой стал разделывать его для Пат. Он действовал своими огромными ручищами так ловко и изящно, что Пат оставалось только брать аппетитные куски, протягиваемые ей на вилке, и съедать их.
— Вкусно? — спросил он.
— Роскошно! — Она подняла бокал. — За вас, Альфонс.
Альфонс торжественно чокнулся с ней и медленно выпил свой бокал. Я посмотрел на нее. Мне не хотелось, чтобы она пила спиртное. Она почувствовала мой взгляд.
— За тебя, Робби, — сказала она.
Она сияла очарованием и радостью.
— За тебя, Пат, — сказал я и выпил.
— Ну, не чудесно ли здесь? — спросила она, все еще глядя на меня.
— Изумительно! — Я снова налил себе. — Салют, Пат!
Ее лицо просветлело.
— Салют, Робби! Салют, Готтфрид!