— Ничего, — сказал я. — Раньше мы видели белую. Одна нейтрализует другую.
Мы продолжали идти. Несколько человек шли нам навстречу по другой стороне. Это были четыре молодых парня. Один из них был в новых кожаных крагах светло-желтого оттенка, остальные — в сапогах военного образца. Они остановились и уставились на нас.
— Вот он! — вдруг крикнул парень в крагах и побежал через улицу к нам. Раздались два выстрела, парень отскочил в сторону, и вся четверка пустилась со всех ног наутек. Я увидел, как Кестер рванулся было за ними, но тут же как-то странно повернулся, издал дикий, сдавленный крик и, выбросив вперед руки, пытался подхватить Ленца, тяжело грохнувшегося на брусчатку.
На секунду мне показалось, что Ленц просто упал; потом я увидел кровь. Кестер распахнул пиджак Ленца и разодрал на нем рубашку.
Кровь хлестала сильной струей. Я прижал носовой платок к ране.
— Побудь здесь, я пригоню машину, — бросил Кестер и побежал.
— Готтфрид, ты слышишь меня? — сказал я.
Его лицо посерело. Глаза были полузакрыты. Веки не шевелились. Поддерживая одной рукой его голову, другой я крепко прижимал платок к ране. Я стоял возле него на коленях, стараясь уловить хоть вздох или хрип; но не слышал ничего, вокруг была полная тишина, бесконечная улица, бесконечные ряды домов, бесконечная ночь, — я слышал только, как на камни лилась кровь, и знал, что с ним такое не раз уже могло случиться, но теперь я не верил, что это правда.
Кестер примчался на полном газу. Он откинул спинку левого сиденья. Мы осторожно подняли Готтфрида и уложили его. Я вскочил в машину, и Кестер пустился во весь опор к ближайшему пункту скорой помощи. Здесь он осторожно затормозил.
— Посмотри, есть ли там врач. Иначе придется ехать дальше.
Я вбежал в помещение. Меня встретил санитар.
— Есть у вас врач?
— Да. Вы привезли кого-нибудь?
— Да. Пойдемте со мной! Возьмите носилки.
Мы положили Готтфрида на носилки и внесли его. Врач с закатанными рукавами уже ждал нас. Мы поставили носилки на стол. Врач опустил лампу, приблизив ее к ране.
— Что это?
— Огнестрельное ранение.
Он взял комок ваты, вытер кровь, пощупал пульс, выслушал сердце и выпрямился.
— Ничего нельзя сделать.
Кестер не сводил с него глаз.
— Но ведь пуля прошла совсем сбоку. Ведь это не может быть опасно!
— Тут две пули! — сказал врач.
Он снова вытер кровь. Мы наклонились, и ниже раны, из которой сильно шла кровь, увидели другую — маленькое темное отверстие около сердца.
— Он, видимо, умер почти мгновенно, — сказал врач. Кестер выпрямился. Он посмотрел на Готтфрида. Врач затампонировал раны и заклеил их полосками пластыря.