— Да так это и было, — сказал я.
Она улыбнулась.
— Ко мне это не относится. У меня нет таких сил. Мне тяжелее. Я не умею утешаться мечтами, когда я одна. Я тогда просто одна, и все тут. Одиночество легче, когда не любишь.
Она все еще улыбалась, но я видел, что это была вымученная улыбка.
— Пат, — сказал я. — Дружище!
— Давно я этого не слышала, — проговорила она, и ее глаза наполнились слезами.
* * *
Я спустился к Кестеру. Он уже выгрузил чемоданы. Нам отвели две смежные комнаты во флигеле.
— Смотри, — сказал я, показывая ему кривую температуры, — так и скачет вверх и вниз.
Мы пошли по лестнице к флигелю. Снег скрипел под ногами.
— Сама по себе кривая еще ни о чем не говорит, — сказал Кестер. — Спроси завтра врача.
— И так понятно, — ответил я, скомкал листок и снова положил его в карман.
Мы умылись. Потом Кестер пришел ко мне в комнату. Он выглядел так, будто только что встал после сна.
— Одевайся, Робби.
— Да. — Я очнулся от своих раздумий и распаковал чемодан.
Мы пошли обратно в санаторий. «Карл» еще стоял перед подъездом. Кестер накрыл радиатор одеялом.
— Когда мы поедем обратно, Отто? — спросил я.
Он остановился.
— По-моему, мне нужно выехать завтра вечером или послезавтра утром. А ты ведь остаешься…
— Но как мне это сделать? — спросил я в отчаянии. — Моих денег хватит не более чем на десять дней, а за Пат оплачено только до пятнадцатого. Я должен вернуться, чтобы зарабатывать. Здесь им едва ли понадобится такой плохой пианист.
Кестер наклонился над радиатором «Карла» и поднял одеяло.
— Я достану тебе денег, — сказал он и выпрямился. — Так что можешь спокойно оставаться здесь.
— Отто, — сказал я, — ведь я знаю, сколько у тебя осталось от аукциона. Меньше трехсот марок.
— Не о них речь. Будут другие деньги. Не беспокойся. Через неделю ты их получишь.
Я мрачно пошутил:
— Ждешь наследства?
— Нечто в этом роде. Положись на меня. Нельзя тебе сейчас уезжать.
— Нет, — сказал я. — Даже не знаю, как ей сказать.
Кестер снова накрыл радиатор одеялом и погладил капот. Потом мы пошли в холл и уселись у камина.
— Который час? — спросил я.
Кестер посмотрел на часы.
— Половина седьмого.
— Странно, — сказал я, — а я думал, что уже больше.
По лестнице спустилась Пат в меховом жакете. Она быстро прошла через холл и поздоровалась с Кестером. Только теперь я заметил, как она загорела. По светлому красновато-бронзовому оттенку кожи ее можно было принять за молодую индианку. Но лицо похудело и глаза лихорадочно блестели.
— У тебя температура? — спросил я.
— Небольшая, — поспешно и уклончиво ответила она. — По вечерам здесь у всех поднимается температура. И вообще это из-за вашего приезда. Вы очень устали?