— От чего?
— Тогда пойдемте в бар, ладно? Ведь вы мои первые гости…
— А разве тут есть бар?
— Да, небольшой. Маленький уголок, напоминающий бар. Это тоже для «лечебного процесса». Они избегают всего, что напоминало бы больницу. А если больному что-нибудь запрещено, ему этого все равно не дадут.
Бар был переполнен. Пат поздоровалась с несколькими посетителями. Я заметил среди них итальянца. Мы сели за освободившийся столик.
— Что ты выпьешь?
— Коктейль с ромом. Мы его всегда пили в баре. Ты знаешь рецепт?
— Это очень просто, — сказал я девушке, обслуживавшей нас. — Портвейн пополам с ямайским ромом.
— Две порции, — попросила Пат. — И один коктейль «специаль».
Девушка принесла два «порто-ронко» и розоватый напиток.
— Это для меня, — сказала Пат и пододвинула нам рюмки. — Салют!
Она поставила свой бокал, не отпив ни капли, затем оглянулась, быстро схватила мою рюмку и выпила ее.
— Как хорошо! — сказала она.
— Что ты заказала? — спросил я и отведал подозрительную розовую жидкость. Это был малиновый сок с лимоном без всякого алкоголя. — Очень вкусно, — сказал я.
Пат посмотрела на меня.
— Утоляет жажду, — добавил я.
Она рассмеялась.
— Закажите-ка еще один «порто-ронко». Но для себя. Мне не подадут.
Я подозвал девушку.
— Один «порто-ронко» и один «специаль», — сказал я. Я заметил, что за столиками пили довольно много коктейля «специаль».
— Сегодня мне можно, Робби, правда? — сказала Пат. — Только сегодня! Как в старое время. Верно, Кестер?
— «Специаль» неплох, — ответил я и выпил второй бокал.
— Я ненавижу его! Бедный Робби, из-за меня ты должен пить эту бурду!
— Я свое наверстаю!
Пат рассмеялась.
— Потом за ужином я выпью еще чего-нибудь. Красного вина.
Мы заказали еще несколько «порто-ронко» и перешли в столовую. Пат была великолепна. Ее лицо сияло. Мы сели за один из маленьких столиков, стоявших у окон. Было тепло. Внизу раскинулась деревня с улицами, посеребренными снегом.
— Где Хельга Гутман? — спросил я.
— Уехала, — сказала Пат после недолгого молчания.
— Уехала? Так рано?
— Да, — сказала Пат, и я понял, что она имела в виду.
Девушка принесла темно-красное вино. Кестер налил полные бокалы. Все столики были уже заняты. Повсюду сидели люди и болтали. Пат коснулась моей руки.
— Любимый, — сказала она очень тихо и нежно. — Я просто больше не могла!
Из кабинета главного врача я направился в холл, где меня ждал Кестер. Мы вышли из санатория и сели на скамью напротив входа.
— Все плохо, Отто, — сказал я. — Хуже, чем я опасался.
Мимо прошла шумная группа лыжников. Среди них было несколько большеротых и белозубых женщин с загорелыми лицами, смазанными кремом. Они кричали друг другу, что нагуляли волчий аппетит. Мы подождали, пока они не прошли.