— А уж запах какой, запах-то!.. — мечтательно произнесла Матильда и блаженно закатила глаза. — Потрясающий запах! Именно так пахнет ваш ром.
Я потянул носом, но никакого запаха рома не услышал. Впрочем, все было ясно.
— Пахнет скорее коньяком для клиентов, — заявил я.
— Видимо, вы простудились, господин Локамп! — энергично возразила она. — Или, может быть, у вас в носу полипы. Теперь полипы почти у всех. Но у старой Штосс нюх, как у гончей, можете не сомневаться. Пахнет именно ромом… выдержанным ромом…
— Хорошо, Матильда…
Я налил ей рюмку рома и затем подошел к бензоколонке. Юпп уже был здесь. Перед ним стояла ржавая консервная банка, в которую он вставил пучок веток в цвету.
— Это еще что? — удивился я.
— Это для дам, — пояснил Юпп. — Если какая-нибудь дама заправляется у нас, я ее премирую такой веточкой. Под это дело я сегодня залил в баки на девяносто литров больше обычного. Так что это дерево стоит золота. Не будь его у нас, надо было бы поставить вместо него бутафорию.
— А ведь ты, парень, настоящий делец.
Он усмехнулся. Лучи солнца просвечивали сквозь его уши, и они походили на рубиновые церковные витражи.
— Меня уже дважды сфотографировали, — доложил он. — На фоне дерева.
— Вон что! Ты еще станешь кинозвездой, — сказал я и направился к смотровой яме; оттуда, из-под «форда», как раз выбирался Ленц.
— Робби, — сказал он, — ты знаешь, о чем я подумал? Надо бы нам позаботиться о девушке этого Биндинга.
Я посмотрел на него.
— Как это понять?
— Точно так, как я сказал. А чего ты на меня уставился?
— Я на тебя не уставился.
— Не только уставился, но даже вылупился. Между прочим, как ее зовут? Пат… А дальше как?
— Не знаю, — ответил я.
Он выпрямился.
— Как то есть не знаешь? Ты ведь записал ее адрес. Сам видел.
— Потерял бумажку.
— Потерял! — Он запустил две пятерни в заросли своих желтых волос. — Значит вот ради чего я тогда битый час провозился с Биндингом! Потерял!.. Но, может, Отто запомнил адрес.
— Отто его тоже не знает.
Он подозрительно поглядел на меня.
— Жалкий дилетант! Тем хуже для тебя! Неужели ты не понял, какая это чудесная девушка? Господи! — Он взглянул на небо. — В кои-то веки нам попалось что-то стоящее, так эта зануда теряет адрес.
— А мне она не показалась такой уж замечательной.
— А это потому, что ты осел, — ответил Ленц. — Болван, который не понимает ничего, что возвышается над уровнем шлюх из кафе «Интернациональ». Эх ты, пианист! Повторяю: познакомиться с ней — с этой девушкой — просто счастье, особенное, исключительное счастье! Но ты, конечно, ни черта в этом не смыслишь! Ты видел ее глаза? Разумеется, не видел… Все больше в рюмку глядел…