— Ни за что, — простонала Амелия. — Хочешь, чтобы на мне не сошлось новое платье, которое мы только что купили? Я ужасно растолстела.
— Чепуха! — Илона окинула подругу оценивающим взглядом. — Ты выглядишь очень женственно. Беременность пошла тебе на пользу. Я бы с удовольствием поменялась с тобой фигурами.
— Неправда, Илона, ты очень изящная. А я…
— Как мило, что ты так думаешь! Но я знаю, что слишком худая. Правда, Петеру такие нравятся.
Последняя реплика подруги сказала Амелии больше, чем весь предыдущий разговор.
Илона может говорить все, что угодно, но нет никакого сомнения в том, что она влюбилась. К тому же, она просто расцвела за последние две недели. Да и прежние ядовитые нападки на мужчин полностью исчезли из ее монологов. Франц неоднократно жаловался, что имя Петера просто не сходит у нее с языка.
— Уверена, что ничего не хочешь? — спросила Илона, подзывая официантку.
Амелия вздохнула, отворачиваясь.
— Разве что ма-аленький сандвич…
Синие сумерки медленно сгущались за окном офиса.
Петер поднял усталые глаза от бумаг и глянул на часы. Наконец-то большая стрелка подползла к шести. Всю неделю он дожидался этого момента. И вот, наконец, он наступил! Пятница, шесть часов. И совсем неподалеку отсюда, на тихой окраине Вены, его ждет Илона. Его Илона.
Одна только мысль о том, что сегодня это опять произойдет, заставила его сердце учащенно забиться. Однако торопиться не следует. Сначала нужно навести порядок на столе, а потом… Не забыть еще кое-что…
Он сунул руку в дальний угол ящика, извлек оттуда длинную бархатную коробочку и сунул в карман пиджака… Все женщины любят бриллианты, а этот будет украшать самую необыкновенную из них.
Но он не преподнесет свой презент сегодня вечером. Пусть ничто не отвлекает Илону от любовных игр.
Она получит его завтра утром. Петер живо представил себе эту сцену. Илона сидит верхом на нем, и на ней нет ничего, кроме его подарка.
Эрекция не заставила себя ждать… Дурачок, сказал он себе, ведь наступил час пик, а тебе надо еще выбираться из центра.
Быстро схватив ключи от машины, Петер направился к лифту.
Пять минут спустя он уже мчался по знакомой дороге.
— Петер, сиди, пожалуйста, смирно, — Илона даже ногой притопнула от нетерпения. — И перестань таращить на меня глаза. Неужели ты не понимаешь, что это отвлекает? Невозможно работать, когда на тебя так смотрят.
— А как мне прикажешь смотреть? Ты же совсем голенькая, — не выдержав, подал голос доселе молчавший Петер. Вот уже полчаса он, совершенно обнаженный, терпеливо сидел в позе лотоса на бархатном красном диване. — Может быть, ты все-таки что-нибудь на себя накинешь?