«Расстроилась, наверное», — решил Вадим. Немудрено — после таких-то мексиканских страстей! Но вслух ничего не сказал.
Леонид задумчиво почесал вилкой кончик носа.
— С ней, вообще, последнее время что-то странное происходит. Всё молчит, о чём-то думает… — Он покосился на занятых едой иностранцев и наклонился к уху Вадима. — Мне кажется, она положила на тебя глаз.
— В самом деле? — подивился отцовской проницательности Вадим.
Леонид отложил вилку и придвинул стул чуть ближе.
— Да ты сам посуди: девка как потерянная ходит, только о тебе и говорит: «Вадим то, Вадим это». Я заметил: она в твоём присутствии даже есть перестала — стесняется, что ли? И вчерашний танец, я думаю, тоже предназначался тебе.
Вадим молча глядел в свою наполненную тушёными овощами и мясом тарелку и не знал, что ответить. Слишком свежа ещё была в памяти сцена с любовным признанием.
Соседи по столику закончили кушать и теперь лениво потягивали из стаканов сок.
— Я знаю свою дочь, она настырная, — не переставал сокрушаться Леонид. — Вся в мать. Если чего задумала — обязательно добьётся. Она тебе ничего не говорила?
Вадим покачал головой. Зачем отцу знать о маленьких девичьих тайнах?
Сибиряк решительно накрыл его руку своей тяжёлой ладонью.
— Послушай, друг, — сказал он, жадно заглядывая в глаза. — Прошу тебя как мужик мужика: если вдруг что — не трогай её. Ребёнок она ещё, хоть и титьки большие выросли.
Сидящие напротив иностранцы с явным интересом наблюдали за «рашен туристо». Не иначе как приняли жест Леонида за какое-нибудь недвусмысленное ухаживание. Ну и плевать на них — пусть думают, что хотят!
Из-за колонны вынырнул официант и принялся убирать за иностранцами грязную посуду. Англичане поднялись с насиженных мест и, поглаживая себя по сытым животам, тихо о чём-то переговаривались. По их хитрым ужимкам было понятно: они окончательно укрепились в своём мнении.
— Энджой ю мил, — пожелал приятного аппетита тот, что повыше.
— Бай-бай, — сказал другой.
— Бай, — кивнул в ответ Вадим и повернулся к приятелю. — Лёнь, скажи честно: за кого ты меня принимаешь?
Леонид нехотя убрал свою руку. На запястье, как невысказанное предупреждение, остался чёткий след от его крепких пальцев. Заботливый отец расслабленно откинулся на спинку стула.
— Я знаю, Вадим, ты нормальный парень, тебе можно доверять. Но ты пойми: она моя единственная дочь, и я порву любого, кто хоть чем-то её обидит.
Данное спокойным тоном обещание почему-то не вызывало ни грамма сомнений: порвёт. Вадим с уважением взглянул на сибиряка и сказал:
— На твоём месте я поступил бы точно так же.