— Маш, — застыл на пороге Вадим, — что случилось?
Девушка несколько мгновений смотрела на него не мигая, пальцы крепко сжимали подол коротенькой блузки.
— Что случилось?.. Да ты только что чуть меня не изнасиловал, а теперь спрашиваешь? — низким голосом сказала она.
— Что за бред ты несёшь?
— Это не бред, это возмездие.
Маша резко сдёрнула с себя блузку и, оставшись в одном кружевном лифчике, с силой швырнула её в Вадима. Он машинально подхватил кофточку.
— Так и знай: женщины не прощают равнодушия! — выкрикнула Маша и вдруг с истошным визгом, от которого мгновенно заложило уши, набросилась на Вадима.
Ему пришлось защищаться от направленных в лицо ногтей. Он схватил её за руки, пытаясь утихомирить, но девчонка извивалась всем телом и при этом не переставала вопить:
— Помогите, помогите! Отпусти меня, гад! Помогите!
На крики стали сбегаться любопытные. Перед крыльцом собралась чуть ли не целая толпа отдыхающих, и, судя по её реакции, действия Вадима никто не расценивал как самооборону. Наоборот, кто-то даже пытался вступиться за обиженную девушку.
Он отпустил Машу. Чувствуя за спиной поддержку, сибирячка перестала сопротивляться и, тяжело дыша, отпрянула назад, в толпу. Там её заботливо окружили и укрыли платком.
— Что же ты делаешь, мерзавец! — громко заругалась какая-то женщина.
Собравшиеся перед крыльцом люди возмущённо гудели на разных языках. Посыпались оскорбления и угрозы оторвать Вадиму всё, что только возможно. Он растерялся. Ситуация принимала для него слишком неожиданный и серьёзный оборот.
Он вдруг поймал себя на том, что по-прежнему сжимает в руке Машину кофточку, которая теперь стала верным доказательством его грязных намерений. Вадим разжал пальцы и, не дожидаясь скорой расправы, закрылся в номере. Вслед полетели негодующие выкрики и ругательства, потом в дверь что-то глухо ударило, словно бросили чем-то тяжёлым.
Он прижался спиной к дверному косяку. Сердце колотилось в груди с бешеной силой. Наверное, точно так же ощущает себя затравленный охотниками дикий зверь.
Браво, Маша, ты добилась, чего хотела!
Вадим отошёл от двери, устало опустился в кресло. Долго и неподвижно смотрел в одну точку. Постепенно крики и суета за окном стихли. Он закрыл глаза. В голове раз за разом возникал разыгранный Машей безобразный спектакль. Её коварство просто поражало. Но самое обидное и неприятное заключалось в том, что ему теперь до самого отъезда предстояло ходить по отелю с позорным клеймом насильника. И ведь никому ничего не докажешь.
Цепь размышлений прервал грозный стук в дверь, потом кто-то сильно подёргал за ручку.