Один из автоматчиков жестом велел заходить внутрь. Низко нагибая голову, негр первым подчинился приказу. За ним — его приятель. Вадим шагнул было следом, но передумал и решительно остановился на пороге.
— Я хочу в туалет, — заявил он, глядя на ближайшего к нему охранника. — Или мне сделать это прямо здесь?
Мусульманин смотрел на него непонимающими глазами.
— И я хочу, — робко поддержала Вадима русская девушка.
— Да и мне бы не помешало отлить, — вклинился в разговор Тагир и моментально изложил общую проблему на арабском языке.
Бандиты переглянулись, поухмылялись и… дали добро. Раздобыв ещё парочку керосиновых ламп, заложников повели в степь, за палатки. Всем женщинам без исключения освободили руки, а вот мужчин данная привилегия не коснулась — как хочешь, так и управляйся.
Кто когда-нибудь справлял нужду со связанными впереди руками, знает, какое это неблагодарное занятие. Ширинку с первого раза не расстегнуть, а надо ещё как-то умудриться и не обделаться прямо в штаны. Сие масштабное действо происходило на глазах друг у друга под истеричное улюлюканье и смех вооружённых конвоиров. Это выглядело отвратительно, мерзко, гадко. А куда деваться? Хорошо ещё, слабый огонёк лампады стыдливо скрывал все подробности унизительного процесса. Именно сейчас Вадиму почему-то вдруг вспомнился отчим, стоящий на краю складской крыши с позорным пятном на штанах.
После вынужденной прогулки за территорию лагеря пришлось вернуться в шатёр. Если это и было жилище бедуинов, то оно совсем не предназначалось для приёма гостей: ни окон, ни дверей, ни мебели, ни очага. Только какие-то деревянные ящики стоят в дальнем углу. А ещё — две циновки на песке и узкий полосатый коврик.
Усталые, голодные заложники разбрелись по всему периметру шалаша. Пленные арабы сразу же заняли циновки слева от входа. Девчонки от греха подальше забились в самый тёмный угол. Неподалёку от девушек возле задней стенки хижины на голом песке устроились Тагир, молоденький араб и Вадим.
Снова опутывать верёвками ноги им не стали. Разумный шаг. Только полный кретин решится удрать в пустыню в надежде на скорое возвращение домой. Но даже если такой смельчак и найдётся, то в лучшем случае его рано утром догонят по следам. А в худшем — обезвоженный труп беглеца просто занесёт песком. И тем не менее перед входом в шалаш была выставлена охрана из двух человек. Видимо, для перестраховки.
Ощущая под собой твёрдую почву, Вадим с блаженством привалился спиной к шершавому частоколу. На сегодня гонка по пустыне была закончена, и на смену бешеной вольтижировке в кузове джипа пришёл долгожданный покой. Только сейчас, расслабившись на тёплом мягком песочке, он почувствовал себя по-настоящему разбитым — от скачек по холмам и ухабам болели кости, ныло всё тело. Очень хотелось пить и есть.